Пришел, увидел, проиграл

Единственной возможностью мошенничества при игре в покер в Лас-Вегасе оставался сговор игроков, которые могли договориться об обмене информацией о своих картах. В Большой игре такого практически не случалось, но теоретически это могло произойти. Идеальным решением, по мнению Энди Била, была игра один на один.

Он коснулся этой темы во время февральской поездки. Во время короткого перерыва в игре он встретил Дженнифер Харман, которая убивала время в ожидании свободного места за столом.

– Дженнифер, как насчет поиграть немного один на один?

Объяснить Энди, почему они не могут этого сделать, было непросто. Если бы они сели за свободный стол, его бы немедленно заполнили другие игроки из листа ожидания, горевшие желанием забрать деньги Энди. Остаться с ним один на один было невозможно.

– Может быть, нам разбить стол и поиграть два коротких стола?

Бил все еще не вполне понимал, что любой стол с его участием моментально заполнится, несмотря на постоянно растущие по его просьбе ставки. Bellagio – публичная компания, которая подчиняется определенным законам. Один из них состоит в том, что менеджеры покерного рума не имеют права препятствовать игрокам садиться за столы, за которыми есть свободные места.

Энди позвонил Дагу Далтону, руководившему покерным клубом Bellagio, и объяснил, чего он хочет. Далтон объяснил свою позицию.

– Слушай, – начал терять терпение Энди, – я заплачу рейк за все свободные места за столом. Если вы не можете устроить мне хэдз-ап, я обращусь в другое заведение.
– К сожалению, – ответил Далтон, – я ничего не могу сделать.

Энди был очень недоволен. Он слышал, что казино нередко идут навстречу самым безумным просьбам крупных игроков. Может быть, его все еще не принимали всерьез?

Он решил поднять этот вопрос при следующей встрече с Дойлом Брансоном и настоять на его решении. В тот же день он отправил перевод на несколько миллионов в Bellagio. Если это не покажет им серьезности его намерений, он найдет другое казино и других соперников.

Брансон нашел решение. Игра с Энди Билом вызывала широкий интерес даже по самым высоким ставкам. Это доказывал моментально сформировавшийся лист ожидания за стол $4,000/$8,000 месяц назад. Играя по подобным или более высоким ставкам, профессионалы просто продавали процент от экшена своим коллегам и друзьям, решая тем самым проблему недостаточно глубокого банкролла. Никто из регуляров стола №1 не играл на чужие деньги постоянно, но некоторые из них время от времени прибегали к помощи бэкеров для более дорогой игры.

Что, если все, готовые сразиться с Энди Билом, купят друг у друга доли и выставят на матч кого-то одного? Если каждый, кто может позволить себе сесть за стол ультрадорогой игры, окажется в команде, Энди сможет спокойно играть свой хэдз-ап. К тому же это даст профессионалам определенный запас прочности, ведь мало кто из них мог бы играть с Билом на свои деньги, без продажи долей.

Времени для переговоров у Дойла почти не было. Прибыв в покерный клуб, Энди повторил свою просьбу сыграть хэдз-ап на ставках $15,000/$30,000 и добавил, что если ему не устроят такой игры, он просто вернется в Даллас.

Брансон обсудил ситуацию с другими хайроллерами, сделал несколько телефонных звонков. Он не ставил целью сбор средств, а лишь хотел обеспечить Билу желанный хэдз-ап. Дойл ограничился только игроками из Лас-Вегаса и даже не пригласил своего сына Тодда, который в этот момент был в другом городе...

...Энди хотел приступить к игре уже на следующий день, в среду, 7 марта. В распоряжении Дойла был только вечер вторника. Хотя многие ведущие игроки в покер поддерживают дружеские отношения, видятся несколько раз в неделю, обсуждают дела, дорожные планы или партии в гольф, они нередко придерживаются странного распорядка дня и не всегда отвечают на телефонные звонки. Дойл смог связаться и заручиться согласием Чипа Риза, Дженнифер Харман, Ховарда Ледерера, Джона Хеннигана, Чау Чжена и Дэвида Грея. Они решили выставить на игру $1,000,000. Фишки должны быть переданы в распоряжение Дойла до полудня следующего дня.

Тем же вечером Брансон обрисовал Билу ситуацию. Он связался со всеми, кто мог представлять угрозу предстоящему матчу, но, хотя Энди будет играть один на один, банкролл его соперников будет общим. Это несколько разочаровало техасского банкира, поскольку он понимал, что заоблачный размер ставок влияет даже на профессионалов самого высокого уровня. Но его главной целью было играть один на один, и здесь он своего добился.

Энди хотел, чтобы обе стороны поставили на кон миллион. Дойл согласился. Энди хотел сам выбирать соперников. Дойл пошел ему навстречу, но попросил, чтобы первым сыграл Чип Риз. Энди согласился.

Дойл ожидал, что у профессионалов будет огромный перевес над любителем, и был готов идти на уступки во всем, чтобы Энди чувствовал себя комфортно. Однако ему удалось договориться снизить ставки до $10,000/$20,000. Такая игра все равно стала бы самой дорогой в истории покера, но Энди долго настаивал на $15,000/$30,000, в основном потому, что предложение играть на $10,000/$20,000 не особо напугало его оппонентов. Професиионалы были знамениты спокойным отношением к деньгам, и банкир надеялся, что безумного дорогая игра сможет поколебать это спокойствие. Но Дойл боролся до конца, и Энди, наконец, сдался.

Прежде чем расстаться, Брансон напомнил Билу, что он не может полностью исключить вероятность появления третьего за столом. Покерный клуб Bellagio открыт для всех. Маловероятно, что кто-то сядет играть по таким ставкам, но предотвратить это невозможно.

Именно это и произошло на следующий день. Тед Форрест был одним из немногих людей, готовых выставить за стол весь свой банкролл, и дозвониться до него Дойлу не удалось, поскольку Тед был в Калифорнии. Не знавший о договоренностях коллег Форрест в районе часа дня сел на место №6, просто потому что игра показалась ему хорошей.

Почти сразу ему пришлось пожалеть об этом решении. Тед поставил за стол $500,000 – весь свой банкролл, и без особого экшена проиграл за двадцать минут $400,000.

Продолжая мысленно ругать себя за то, что включился в игру, Тед тем не менее сохранял спокойствие. Ему удалось найти удачную ситуацию и выиграть олл-ин. Он все еще был в минусе на $270,000, однако он уже вошел в зону комфорта, почувстовал ритм игры. Еще несколько выигранных банков, и перед ним снова стояли $500,000.

Отбившись, он не остановился, а продолжил разрывать игру. Ему стала заходить карта, регулярно проходили блефы... Все, что мог сделать Чип Риз – держаться от него подальше. Тед делал с Билом, что хотел, по максимуму добирая с хорошими руками, выбивая его блефами и отдавая лишь некоторые мелкие банки. Еще до обеда деньги у Энди закончились, и Тед, так и не поговорив с Чипом или кем-то из хорошо знакомых ему зрителей, вышел из-за стола с тремя коробками красных фишек. Его чистый выигрыш составил $1,035,000.

Он прошел к своей ячейке и сложил фишки прямо в коробках. Тед даже не попросил чек, что было обычной процедурой при сдаче на хранение таких крупных сумм. Он понимал, что часть этих денег очень скоро понадобится ему за столами для крэпса.

Потом он вывел из гаража свой «Линкольн Марк VIII» и поехал домой.

Вечером по телефону Тед узнал о группе игроков, объединившихся для матчей с Билом, переговорах техасского банкира с Дойлом и о том, как «обрадовались» все внезапному появлению и успеху Теда. Конечно, никаких обид на него не было – как говорил Дойл, за стол может сесть любой желающий. Теду хватило смелости рискнуть банкроллом, и он вышел победителем. Хотя он помешал Ризу выиграть деньги любителя, члены Корпорации могли лишь восхищаться действиями Форреста.

Но повторения ситуации им не хотелось. Не хочет ли Тед присоединиться к группе? Тед согласился. Вскоре выяснилось, что Энди жаждет реванша, и на следующий день они сели за стол...

На этот раз единоборству никто не мешал. Энди начал еще агрессивнее, чем вчера, если такое было вообще возможно. Форрест, однако, оказался к этому готов и сумел передавить соперника. Вскоре он убедился, что Бил не дает себя заблефовать и идет на вскрытие с любыми руками, даже с А-хай. Тед использовал это, блефуя крайне редко (чтобы любитель не начал ему доверять) и максимально добирая с сильными руками.

И пока Энди продолжал настаивать на подъеме ставок до $20,000/$40,000, Тед выиграл для команды $2,000,000.

В следующем матче Энди проиграл заявку Дженнифер Харман. А его последним соперником в этой серии стал Ховард Ледерер, нанесший банкиру удар милосердия.

Энди Бил возвышался над большинством своих оппонентов, но Ледерер, казалось, мог съесть его заживо. Это был настоящий медведь, шести с половиной футов роста, весом более 300 фунтов (136 кг), с густой черной бородой.

Медведь излучал спокойную уверенность в себе. Хотя огонь азарта горел в Ховарде ярче, чем во многих его коллегах по покерной элите, он всегда казался спокойным и хладнокровным аналитиком. Откинувшись на спинку кресла со сложенными на груди руками, он напоминал игрока в шахматы, изучающего доску, а не покерного профессионала. Ховард начинал именно с шахмат, еще подростком играя блиц на деньги на улицах Нью-Йорка. Тогда же он случайно узнал о покере.

Через несколько лет, когда девушка заставила Ховарда поступить в колледж Columbia, покер вновь напомнил о себе. Кто знает, каких успехов достиг бы Ледерер с его напором в развитии компьютерных технологий (его средний балл на первом курсе составил 3.5, параллельно он выиграл в карты свои первые $100,000), но он бросил учебу, чтобы стать «Профессором» в покере.

Как ни удивительно, несмотря на очевидный интеллект и соответствующие прозвищу манеры, Ледерер провел в университетских стенах куда меньше времени, чем большинство его коллег. Барри Гринстайн сумел написать и защитить диссертацию по математике в университете Иллинойса. Дойл Брансон получил степень магистра педагогики около 50 лет назад. Чип Риз окончил Дартмутский колледж. Тед Форрест недоучился в колледже Le Moyne (где преподавал его отец) всего год, поругавшись с профессором – конкурентом отца. Даже Дженнифер Харман и Тодд Брансон проучились в колледже дольше Ледерера, занимаясь медициной и юриспруденцией соответственно, прежде чем профессионально заняться покером.

Родители Ховарда были блестящими учеными и очень любили соревноваться. Он вырос в кампусе элитной частной школы в Нью-Гемпшире, где его отец преподавал английский. (Ричард Ледерер является автором или соавтором более 25 книг об английском языке.) Члены семьи регулярно мерялись силой в собирании паззлов, настольных играх и картах. Особенно жаркие сражения проходили между Ховардом и его отцом на шахматной доске.

Мать Ховарда страдала от алкоголизма, и попытки ее мужа и сына отучить ее от этой пагубной привычки создавали такое напряжение, что в 18 лет Ховард сбежал в Нью-Йорк. У высоченного 18-летнего подростка не было никаких жизненных планов и почти не было денег, но была уверенность в своем интеллекте и большое желание добиться успеха.

Успех долго ускользал от него. В шахматном клубе он обнаружил подпольную игру в покер, которая стартовала во второй половине дня и продолжалась всю ночь. Так на смену шахматам пришел покер, но игроком он был ужасным и постоянно проигрывал.

У Ховарда закончились деньги, нечем было платить за жилье. Он зарабатывал исполнением мелких поручений других игроков и проигрывал им всё обратно за покерным столом. Потом он гулял до утра и заваливался спать в парке Вашингтона. Но Ховард твердо решил не просить денег на билет до Нью-Гемпшира у своего отца.

Через десять дней ему удалось договориться с владельцем клуба убирать в помещении в обмен на ночлег – там же, на диванчике. Сложнее обстояло с деньгами на игру.

«Наверное, я занимал два доллара чаще всех в мире, – вспоминал потом Ледерер. – Выполнял поручения игроков, получал от них чаевые, потом садился в игру $1/$2. К утру я проигрывал все и занимал у кого-нибудь два доллара на сигареты и бутерброд. Это помогало мне продержаться до следующей ночи, после чего цикл повторялся. Так я прожил два года...»

Через несколько месяцев Ледерер-старший обнаружил Ховарда. Поговорив с владельцем клуба, Ричард... поддержал выбор своего сына. Удивительно, но все они считали, что Ховард достаточно хорош, чтобы преуспеть на этом пути.

Медленно и болезненно Ховард научился играть. В 1982 году не было книг, которые помогли бы ускорить его обучение, только дорожные рассказы Амарилло Слима, в которых фигурировали люди с прозвищами вроде Тексас Долли, Тритопс или Пагги, игравшие в диковинные игры вроде 2-7 NL. Всё это словно происходило на другой планете.

Через два года он начал бить $1/$2, а вскоре и $3/$6. Потом девушка убедила его пойти в колледж. Он вставал в 7 утра, к 8:00 приезжал в класс, к 16:00 прибывал в клуб Mayfair, нью-йоркскую столицу подпольного покера, играл до полуночи, потом делал домашнее задание и выкраивал пару часов сна. Настоящая учеба, правда, проходила в покерном клубе. Общаясь и играя с легендами вроде Джея Хаймовица, Стива Золотова, Эрика Сайдела, Дэна Харрингтона и Ноли Франциско, Ховард начал бить игру на $50/$100. Эрик, ставший близким другом Ховарда, позднее выиграл шесть браслетов Мировой серии. Хаймовиц несколько раз был близок к победе в главном турнире и также выиграл шесть браслетов. Харрингтон стал чемпионом главного турнира в 1995-м и трижды выходил на финальный стол.

В 1987-м Ледерер прибыл в Вегас, чтобы попытать счастья на WSOP. Итогом стало 5-е место в главном турнире и звание самого молодого в истории финалиста этого мероприятия. (К досаде Ховарда, после этого ему ни разу не удалось показать достойный результат в главных турнирах Мировой серии.) Через год его обошел Эрик, занявший второе место. Ховард продолжал уничтожать кэш-игру в клубе Mayfair и окончательно переехал в Лас-Вегас только в 1992 году. Постепенно поднимаясь по лимитам, к 2001 году он регулярно принимал участие в самой дорогой игре в городе.

Ховард расправился с Энди быстрее всех, выиграв миллион менее чем за три часа. Один на один он действовал агрессивнее своего соперника, и банкир вскоре обнаружил, что только обороняется, в то время как Профессор атакует по всему фронту. Несколькими годами раньше Дойл Брансон назвал Ледерера лучшим в мире игроком в лимитный холдем, и этот матч показал, что крестный отец покера слов на ветер не бросает. Энди Бил, наконец, понял, что безнадежно уступает профессионалам во всех аспектах игры.

Казалось, все прошло так, как должно. Бесстрашному и набитому деньгами Билу явно не хватало класса. Перефразируя Цезаря, он пришел, увидел и проиграл.