Фредди Диб: Кому сегодня интересен этот чертов браслет?

– Привет, Фредди, как дела?

– Все отлично, как у тебя?

– Неплохо. Ты вернулся в покер или никуда и не уходил?

– Я начал заниматься бизнесом, открыл ресторан. Из покера уходить не собирался, но просто дела пошли не очень хорошо. Появилось слишком много других забот, связанных с бизнесом, детьми, семьей, поэтому я ушел в тень, чтобы сосредоточиться на них.

– Как сильно ты был вовлечен в дела ресторана?

– Недостаточно, о чем жалею. Из-за этого и начались все проблемы. Мне нужно было на полгода-год отложить все другие дела, каждый день проводить в ресторане и самому за всем следить. Но я ждал 2.5 года и просто вкладывал туда большие деньги, доверился родственникам, хотя понимал, что они не справляются. Могу винить только себя. Но это уже позади. Главное, все в порядке с детьми, у меня четверо, младший заканчивает школу.

– Как часто сейчас играешь в покер?

– За последние несколько лет сыграл 5 или 6 турниров, но в одном из них занял 2-е место. В ближайшее время собираюсь вернуться и играть больше.

– Расскажи о своем детстве, ты вырос в Бейруте?

– Я там закончил школу, потом уехал учиться в Америку. У меня была возможность поступить в три университета.

– Ты был умным ребенком?

– Хаха, думаю, да. Всю юность я только и делал, что учился. Мой отец занимался перепродажей мяса, покупал его в небольших магазинах и продавал в крупные рестораны. Потом он сломал бедро, и все дела пришлось вести мне. Я очень рано вставал перед школой и делал закупки. Мы хранили мясо в холодильнике, а в выходные я развозил его по ресторанам и отелям. Мы зарабатывали на этом очень большие деньги, причем я был даже успешнее отца, потому что лучше торговался со всеми.

– Потом ты уехал в Америку?

– Да, отец поправился, а я выбрал университет Юты и учился там на инженера. Мог также оказаться в технологическом институте Нортопа в Лос-Анджелесе и университете Колорадо.

– Туда потом поступила твоя дочь?

– Да, забавное совпадение. Причем я сам сначала тоже прилетел в Денвер. Пошел на 6-месячные курсы английского в городке Тринидад в 200 милях от столицы штата. Я и так неплохо знал язык, но подучиться было необходимо. Через месяц переехал в ЛА, чтобы закончить курсы там. До этого никогда не покидал родной дом, как вдруг в 19 лет оказался сам по себе в Лос-Анджелесе. У меня были телефоны нескольких знакомых, но все они жили в Юте. Летом курсы английского закончились, и я решил поехать к ним в гости. Они жили в небольшом горном городке, мне показалось, что это идеальное место, чтобы получить образование. Подал документы, и меня взяли.

– Но не закончил?

– Да, потому что кончились деньги. Через месяц после моего отъезда из Бейрута в Ливане началась гражданская война.

– Кто не знает, это было в 1975-м.

– Да, почти два года я не мог связаться с семьей и не получал никаких денег. Тогда все было сложнее, не было ни интернета, ни мобильных телефонов. Физически никто из родственников не пострадал, но война, естественно, затронула всех. Она продолжалась 15 лет, и последствия видны до сих пор.

Несколько раз я пытался устроиться на работу, меня даже хотели взять, но везде требовалось разрешение. Я сначала не понимал, о чем речь, показывал визу.

– И тогда ты переключился на гэмблинг?

– Иногда на выходных мы с друзьями ездили в казино в Уэндовере. Играли в разные игры, а я время от времени садился в покер. Безлимита тогда еще не было, все играли в лимитный холдем или стад $2/$4-$4/$8. У меня стало получаться, а работать я не мог, поэтому начал ездить все чаще и неплохо зарабатывал. Потом поехал в Вегас и стал выигрывать еще больше.

И вот сижу перед тобой. С рестораном, к сожалению, не получилось, на нем я обанкротился. Точнее потерял много денег, понятия о банкротстве у всех разные.

– Как ты поднимался в те времена? Я слышал, что ты приходил в казино, садился за самый дешевый стол и не уходил, пока не поднимешься на самый дорогой.

– Это было всего один раз в казино Bike, но я всегда был готов играть во что угодно, особенно в тяжелые времена. Многие этого не понимают, но в гэмблинге нет такого понятия как дешевая игра. Единственная разница между игрой с бай-ином $100k и $100 – время. Во второй игре можно выиграть или проиграть $100k за полгода-год, а в первой – за одну раздачу.

В тот раз в Bike я выиграл очень много. В Лос-Анджелесе тогда только легализовали холдем и стад, мы с другом приехали на машине из Рино. Он сразу пошел играть, а я поехал на пляж, где забронировал отель практически на побережье. Утром я позвонил ему, предложил приехать на пляж, но он все еще играл. Тогда я тоже поехал в казино, немного побродил и увидел, что открывается стол в лимитный холдем $3/$6, заявил $60, а всего у меня было с собой $80. За пару часов я выиграл $300, пошел к другу, он все еще играл. В те времена на лимитах $5/$10 и $10/$20 за каждый стол были огромные очереди по 40-50 человек, даже на дешевые столы. Мне просто повезло, что игра только собиралась. Но дороже места были, тогда $20/$40 было как сейчас $400/$800. Там играли 4 человека, я понаблюдал, все играли ужасно. Я спросил, какой бай-ин, мне ответили – $200.

– Хаха, 2.5 ставки?

– Да, я принес фишки, и за 2 часа выиграл $4,500. Потом мне стало скучно, друг к тому моменту уже закончил, я пошел прогуляться по казино и увидел 3-макс $100/$200 по лимитному холдему. В то время я жил между Рино и Вегасом и знал почти всех игроков. Но этих видел впервые, посмотрел за ними, их игра тоже показалась мне ужасной. Бай-ин был $2,000, я заявил $4,000, а утром у меня было $25,000. В последней раздаче накрутили кепку на каждой улице, я проиграл $2k и сразу ушел.

– А начал день на $3/$6?

– Да с $60, но это еще не конец. Там был микс $200/$400 три игры – холдем, стад и A-5 лоуболл, в который я никогда не играл. Игра была настолько хорошая, что я прямо на месте узнал правила лоуболла. За столом мне были знакомы только два игрока из Вегаса, остальные были просто какие-то богатые любители. Поставил $5k, через 3 часа передо мной было $20k, ставки подняли до $300/$600, а потом до $400/$800.

– Это и сейчас считается дорогой игрой, а тогда, наверное, вообще была самая большая игра в мире?

– Особенно при том экшене, когда в каждый банк заходили по 3-4 игрока.

– Ты нервничал или выпивал?

– Нет-нет, я отлично себя чувствовал, я же везде выигрывал. В тот день мог проиграть только в случае какого-то невероятного невезения. Я ушел из казино с $97,000. Было 5 утра, я дождался открытия бара в 6, заказал бокал коньяка и вернулся в свой отель. Спросил, есть ли у них специальные условия на долгий срок. Ответили, что месяц стоит $850, я забронировал на 3 месяца номер с кухней и отдельным выходом прямо на пляж. В итоге прожил там 3.5 года, причем в какой-то момент чуть не купил весь отель.

Владелец был уже в возрасте, он видел, что у меня есть деньги, и сам предложил мне сделку. Я постоянно менял машины, ездил на самых новых. Менеджер сказал, что отель продается за $1.8 млн, но можно сторговаться до $1.6 млн. Сейчас он стоит $50 млн, наверное.

– Жалеешь об этом?

– Да, это самая большая ошибка в жизни, даже с учетом ресторана. Он обошелся мне в $2 млн, еще столько же потерял за это время, потому что не играл в покер. Отель принес бы гораздо больше, причем я мог купить его в ту же секунду. У меня было примерно $800k своих, остальное я бы со своей репутацией легко собрал.

– Перед интервью я смотрел твои ролики с High Stakes Poker, там ты сыграл несколько запоминающихся раздач с Даниэлем Негреану.

– У нас с Даниэлем отличные отношения, мы всегда отлично проводим время, когда оказывается за одним столом.

– В одной раздаче вам раздали фулл в фулл, в другой ты вскрыл его блеф.

Расскажи про самый большой банк в твоей карьере.

– Самый большой проигранный был $800,000, и я тогда играл с самым слабым игроком в мире.

– Назовешь его имя?

– Он уже давно не играет, так что все равно не услышит, а даже если услышит, мне плевать. Его зовут George «The Greek», боюсь даже представить, сколько миллионов он проиграл в свое время. Мы играли хедз-ап омаху в Mirage, я выиграл у него $200k, он докупился, потом добавил еще. В итоге перед нами стояло по $400k. На флопе я поймал первый натс против его второго. Но у него была пара, на терне доска спарилась, а на ривере открылся один из двух его аутов.

Было еще очень много банков по $500-600k.

– Ты больше выиграл или проиграл?

– Конечно, выиграл. Самый крупный, на $650k был в Bobby’s Room, мы играли пот-лимит 2-7 c тройным обменом. Но больше всего мне запомнился банк, когда мы впятером выставились на префлопе в PLO, это было еще до открытия Bobby’s Room. Я выиграл $400k всего лишь с парой королей.

– В PLO?

– Да, поэтому и запомнил.

– Расскажи про самый удачный обмен или покупку долей.

– Я редко заключаю подобные сделки, но ты, наверное, в курсе моей истории, раз спрашиваешь.

– Клянусь, нет, это просто мой традиционный вопрос.

– В моей карьере было несколько случаев, когда я много проигрывал и играл от бекеров, мне давали 50% фриролл или что-то такое. Но обычно я даже на финальных столах не обсуждаю сделки, за 15 лет делил, наверное, один раз.

– Даже когда выиграл за чемпионат по HORSE за $50k?

– Как раз об этом и хочу рассказать. За год до моей победы турнир выиграл Чип Риз, мы с ним поменялись по 5%, и я получил $75k. Купил на те деньги новую машину дочери.

Через год мы опять поменялись с Чипом по 5%, но выиграл уже я, и с радостью все ему вернул. Это мои самые большие обмены, которые закончились для меня в ноль.

– Любишь заключать пари?

– Нет, и ставить на спорт тоже не люблю. Раньше был глупым и заключал пари за столом на цвет флопа и подобные штуки. Как-то играл NL 2-7 в Bike, по игре выиграл $120k, но на пари проиграл $80k, после этого перестал.

Но, к сожалению, я довольно крупно играл против казино.

– Крэпс?

– Крэпс, баккара, все подряд. Но все это осталось в прошлом, в этих играх нет ничего хорошего.

– Есть что-то такое в покере, что ты бы хотел изменить?

– Даже не задумывался об этом, иногда мне что-то не нравится, но в целом это замечательная игра. Единственное, на что могу пожаловаться – турниры.

– Что с ними не так?

– В призы попадают слишком много игроков. Мне кажется, попав в призы, игрок должен как минимум утроить свой бай-ин. Чего они боятся, что игроки обанкротятся?

– Думаю, они заботятся о сателлитчиках. Понятно, что для профессионалов $15k, которые платят в главном турнире, совершенно незначительная сумма. Но эти деньги могут изменить жизнь, если ты отобрался в онлайне за $100.

– Я понимаю, я даже сам время от времени могу сыграть сателлит, но мне кажется полным бредом играть турнир за $10k, дойти до призов и получить $15k. В других турнирах Мировой серии покера нужно отыграть первый день, потом еще часов 10 второго, только после этого дойдешь до денег. Платишь $5k, а получаешь всего $8.5k. Ради чего все это, ради браслета что ли? Кому сегодня интересен этот чертов браслет.

– Хаха.

– Нет, я серьезно. Сейчас разыгрывается огромное количество браслетов. Они еще называют самый массовый турнир WSOP Чемпионатом мира. Мне кажется, браслет нужно разыгрывать только в тех турнирах, где играют все сильнейшие. А у них следующий турнир начинается, когда из предыдущего не вылетела даже половина поля. По-моему, в этом нет никакого смысла. Следующий браслетный турнир должен начинаться, когда в нем смогут участвовать все игроки.

– Тебе когда-нибудь было жалко соперника, у которого ты выиграл раздачу?

– Нет, с чего? Я же не заставлял его садиться за стол. Я счастлив, когда выигрываю раздачу.

– У тебя были еще какие-нибудь работы до покера, кроме продажи мяса?

– Пытался работать на консервном заводе в Айдахо, но продержался 2 часа. Там платили 90 центов в час. Кажется, это было в 1976-м, у меня еще оставались деньги от родителей, но я хотел найти подработку на лето. Ушел, и даже не стал забирать свои $1.8.

– Какую музыку слушаешь во время игры?

– В основном арабскую, иногда кантри.

– Если покер завтра исчезнет, чем будешь заниматься?

– Открою еще один ресторан, но буду уделять ему достаточно внимания, чтобы вернуть потери от первого. Я люблю отыгрываться.