Игорь Курганов: У меня тоже есть сердце

– Привет, Игорь. Как дела?

– По-разному, но в целом все хорошо.

– Какое Рождество в детстве тебе запомнилось больше всего?

– У меня русско-еврейские корни, Рождество мы не празднуем. Но отмечаем Новый год. У нас нет этого парня, который приходит к вам на Рождество. Напомни, как его зовут?

– Санта-Клаус? Хахаха.

– Да, вот его у нас нет. К нам приходит Дед Мороз. Иногда он приводит с собой 19-летнюю симпатичную девушку, в России ее называют Снегурочкой. Они приносят подарки и празднуют вместе с детьми. В 11-12 лет я очень радовался, когда видел Снегурочку. Наверное, это мои самые приятные воспоминания об этом празднике. А из подарков мне больше всего запомнились гоночные машинки на радиоуправлении.

– То есть в твоем детстве у всех была Снегурочка, а Санта-Клауса вообще не было?

– Моя семья переехала в Германию в 1992-м, у соседей никакой Снегурочки не было. А я ходил на уроки по русскому языку с детьми других эмигрантов и праздновал вместе с ними.

– А были ситуации, когда в обычной школе все получают подарки и поют рождественские песни, а ты говоришь, что тебе в таком участвовать нельзя?

– В школе мы точно что-то пели, это же немецкая традиция. Видимо, у меня было несколько праздников. Мы еще отмечали Хануку, которая обычно проходит чуть раньше. Но при этом я почему-то не получал в три раза больше подарков.

– Расскажи немного о детстве в Европе.

– Мои родители – инженеры. Но в Германии их дипломы в то время не котировались. Они нашли другую работу, мы были обычной эмигрантской семьей рабочего класса. Мне всегда нравилось заниматься спортом и участвовать в интеллектуальных соревнованиях – математических олимпиадах и других. Я уже тогда искал пути, чтобы обойти традиционную школьную систему с домашними заданиями.

– Родители внимательно следили, чтобы ты тщательно готовился к школе и делал уроки, или давали тебе свободу?

– Их надзор был недостаточным, чтобы оценить всю картину целиком. Мне всегда удавалось хитрить.

– Кем ты тогда мечтал стать?

– Несмотря на мое отношение к школе, мне очень нравилась математика. В какой-то период я хотел стать профессором – учить других и работать в команде с умными людьми. Но когда я начал серьезно заниматься, понял, что математика – слишком теоретическая наука. Мне хотелось чего-то более практичного. Тогда я не думал, что этим станет покер, но это неплохой способ применить свои математические и экономические скиллы.

– Ты успел где-то поработать до покера?

– Официальной работы у меня не было, но летом я подрабатывал. Например, в Еврейском общественном центре, потом продавал контракты мобильных операторов, подобные незначительные заработки. В покер начал играть в университете, выводил примерно по $1,000 в месяц, огромные деньги для студента.

– Играл только в онлайне?

– Да, совмещал с учебой, играл в свободное время. Но потом экстраполировал свои результаты – чего я бы мог добиться, если бы уделял покеру все свое время? И понял, что сосредоточившись только на игре, быстрее добьюсь своих целей. Я изучал математику, но понял, что профессором мне уже не стать. Альтернативой было финансовое моделирование в каком-нибудь банке. Кто-то должен делать и такую работу, но я предпочел покер.

– Ты влюбился в покер или это был просто легкий способ обеспечить себя?

– Однозначно, это была любовь. В течение двух первых лет я по 14 часов в день играл или работал над игрой и ел по 1.5 размороженных пиццы каждый день. Без страсти к игре это невозможно.

– Как ты работал над игрой в то время? Очевидно, сейчас все сильно изменилось.

– Тогда вариантов было не так много. Мы играли, потом анализировали раздачи и смотрели, где можно было сыграть иначе. Изучали игру соперников, отмечали какие-то интересные моменты и обсуждали с друзьями. Программы тоже были, я даже ими пользовался, но все это было довольно примитивно по сравнению с современным софтом.

– У тебя был какой-то определенный план? Как ты решил стать профессиональным игроком?

– Четкого плана не было. В покере иногда важна простая вера в себя или уверенность, что ты во всем разберешься по ходу дела. Думаю, я слишком рано бросил университет, но сделал это как раз из-за веры в себя. Незначительная самоуверенность тоже не повредит, хотя это кажется не очень рациональным. Истории многих плюсовых игроков часто начинаются с самоуверенности. Хотя это лишь одна сторона, потому что мы не слышим про игроков, которые все проиграли. Думаю, на каждый пример типа моего приходится по три игрока, не уступающих мне по способностям, которым просто не повезло в то же время, когда мне хорошо заходило.

– Умение рисковать и брать ответственность – это тоже сильная сторона? Не только в покере, но и в жизни?

– Не всегда. Мне кажется, обычным людям не стоит делать рискованные шаги, даже если возможная выгода для них будет очень существенной. Да, без риска в нашем обществе не было бы столь стремительного технического прогресса, но если рассматривать каждый случай отдельно, то все будет несколько сложнее. Повторюсь, мы никогда не слышим истории про неудачи.

– Можно сравнить с бэдбитами в покере, да?

– Да, но и бэдбиты обычно рассказывают успешные игроки. Никто не будет слушать игрока, которого переехали сто раз подряд.

– Даже на этот вопрос ты ответил очень рационально. У меня совершенно противоположный подход: «Менять работу? Разводиться? Пошло все к черту, прислушаюсь к сердцу». Ты всегда таким был?

– В какой-то степени, да. Но у меня тоже есть сердце, хаха. Наверное, я использую его как указатель. Мой друг хорошо высказался на эту тему: «Наш мозг – это компьютер, но часть решений мы принимаем, основываясь на эмоциях. Потому что мозг – настолько плохой компьютер, что сердце часто подскажет лучший вариант». Я тоже считаю, что иногда лучше прислушаться к сердцу. Бывают ситуации, когда мозг не способен учесть все факторы и правильно оценить их влияние. Стараюсь комбинировать.

– Ты оказался в горящем здании и можешь спасти картину Моне или ребенка, что выберешь?

– Постараюсь обоих. Но если нужно обязательно сделать выбор, то выберу картину. Если буду уверен, что смогу ее продать, а эти деньги потом позволят помочь большему числу детей. Лучше помочь многим, чем одному.

– Я помогаю людям избавиться от проблем с алкоголем. Один из моих коллег сказал: «Все дело в надежде, вот что мы должны давать людям». Как ты думаешь, можно этому научить? Надежду реально культивировать в человеке?

– Это можно называть по-разному – надежда, оптимизм или уверенность. Человек всю жизнь стремится к самосовершенствованию. Существуют некие факторы, которые нас подталкивают – надежда, уверенность и так далее. Но есть и сдерживающие – страх, плохие последствия, которых мы стремимся избежать. Для успеха необходимо сочетание всех факторов. Нельзя просто избегать негативных вариантов. Для достижения своих целей нужно бороться.

– Некоторым важно, чтобы рядом были друзья. В нужный момент они могут что-то подсказать или предостеречь от необдуманных поступков. Рядом с тобой были такие люди в начале карьеры?

– Да, мне повезло с окружением. Друзья постоянно мне что-то подсказывали и ждали в ответ того же. Нам удалось создать очень эффективную динамику. Полезно, когда кто-то может тебя покритиковать. Например, человек завел блог и написал первую статью. Чаще всего его первыми читателями будут друзья, которые независимо от содержания будут хвалить – отлично, продолжай в том же духе. Тяжело говорить знакомым негативные вещи. Но это в наших интересах, мы сами должны сделать так, чтобы близким было проще нас критиковать.

– Филипп Груссем в интервью признался мне, что стал очень эгоцентричным, когда заработал свой первый миллион. У тебя было что-то такое? Может, к тебе подходили друзья со словами: «Игорь, успокойся. Ты не так уж хорошо играешь. Лучше поработай над игрой».

– Да конечно. Как раз Фил был тем человеком, который заставлял меня трудиться еще больше, когда в 2012-13 годах мы вместе занимались теорией. Но я всегда был сверхсамокритичным, поэтому сам себя подстегивал. А когда я мало работал над игрой, я даже близко не считал, что играю лучше всех. Иногда бывает очень полезно со всего размаху удариться лицом об пол. Я имею в виду выиграть много денег, а потом все проиграть. Это усмиряет эго и позволяет оценить себя с другой стороны. Думаю, это один из самых полезных опытов, который можно получить в покере.

– Расскажи о своих главных жизненных ценностях?

– У меня есть убеждения, которые в данный момент кажутся мне важнее других. Это я и назвал бы своими ценностями. Человек – это не какая-то постоянная и единственная версия самого себя. Мы – продукт событий, происходящих вокруг нас, поэтому наши ценности все время меняются. Очевидно, если бы в детстве нас перенесли в другую часть мира, мы бы выросли совершенно другими. Своими постоянными ценностями я бы назвал желание развиваться, умение и готовность признавать ошибки. Все остальное переменчиво и зависит от появления новой информации.

– Ты сказал, что в прошлом был излишне самокритичным. Сейчас ты такой же?

– Уверен, что есть люди еще более самокритичные. В то же время покер учит отбрасывать какие-то события и не обращать на них внимания, потому что мы все время имеем дело с даунстриками и неприятными ситуациями.

– Что бы ты хотел изменить в мире?

– Много чего, если уверен, что это принесет пользу. Важно, чтобы мы умели обосновывать наши действия, это будет полезно всем. Не нужно ввязываться в пустые споры, лучше вместе искать истину – объединить всю информацию и найти момент, из-за которого возникли разногласия. Многие любят повторять, что в споре в любом случае все останутся при своем мнении. Но в этом нет никакого смысла, рациональные люди так думать не должны.

– Я знаю, что в прошлом году REG показал очень хорошие результаты. Поделись своими чувствами, когда хайроллеры жертвуют вам часть своих выигрышей?

– Я этому очень рад. За первые 3-4 года наши показатели выросли в три раза, а после 2017 года мы вышли на стабильность. Игроки всегда были очень щедрыми по отношению к нам. В этой деятельности нужно уметь анализировать и считать, а это близко покеристам. Также среди них много альтруистов, хотя казалось бы, в нашей игре главная цель – собственная выгода.

– У многих игроков, с которыми я разговаривал, явно прослеживается желание кому-нибудь помогать. А у игроков хайстейкс есть какие-то общие черты?

– Есть и, по-моему, в последнее время они изменились. Раньше хайроллерами были умные и психологически устойчивые люди, которые умеют точно определять характер других. Так было, когда я начинал, и мне то время нравилось больше. А сейчас – это люди, которые хотят много работать и учиться. У онлайн-игроков тоже есть общая черта – готовность сидеть по 12 часов перед монитором.

– Та самая любовь к игре, о которой ты говорил в начале. А есть что-то такое, что ты сейчас не делаешь, но хотел бы?

– Я часто задаю себе этот вопрос и стараюсь менять свои привычки. Стал больше времени проводить на природе и заниматься спортом, меньше сидеть перед компьютером, чаще разговаривать с близкими. Мы легко оказываемся заложниками привычек, отвлекаемся на вещи, которые якобы надо сделать быстро, хотя на дистанции они не имеют большого значения. Вот дела из этой группы – несрочные, но важные на дистанции – проходят мимо меня. На них стоит обращать больше внимания. Если нужно привести конкретный пример, даже не знаю… Быстрее вставать с кровати, все время, а не изредка делать растяжку, чаще гулять.

– Последний вопрос. Какие чувства у тебя вызывает игра на хайстейкс?

– В основном, приносит удовольствие. Именно поэтому мне с самого начала понравились турниры – на финальном столе разыгрываются огромные деньги относительно банкролла, поэтому требуется предельная концентрация и игра на максимуме возможностей. Мне это очень нравится.

– Ты задумываешься о том, что победа поможет тебе спасти еще больше жизней?

– За столом я об этом не думаю, но в другие моменты такие мысли меня посещают. Вспоминается один сложный перелет, где мы были все вместе. Самолет трясло и на какое-то мгновение я необоснованно забеспокоился. Вот тогда мне помогли мысли «по крайней мере, я играл не только ради себя».