Обед с проигравшими

В спортивной журналистике я часто общаюсь с проигравшими. Поражения бывают настолько сокрушительными, что заставляют теннисиста задуматься о завершении карьеры, но чаще мои собеседники сохраняют достоинство профессионалов, честно выполнивших свою работу.

Человек, сидящий напротив меня в ресторане «Эпплби» в шестой день US Open 2017 года – Райнер Пиириметс из Эстонии, три года в профессиональном туре. Вчера его выбили из турнира. Рядом сидит его коллега, тоже из Эстонии, стаж 10 лет.

Пиириметс покинул корт Артура Эша не через туннель, ведущий к раздевалкам, а через боковые ворота. На его запястьях красовались не напульсники, а наручники. Об интервью мы договорились не на пресс-конференции, а через фейсбук.

– Мы не преступники! – раз за разом повторял Пиириметс, накануне просидевший 10 часов в камере полицейского участка.

Он следил за матчем третьего раунда между Петрой Квитовой и Каролин Гарсия, когда его окружили сотрудники службы безопасности турнира. Его вывели со стадиона, привели в маленькую комнатку, где уже ждали полицейские. На эстонца надели наручники и на глазах удивлённых зрителей протащили к машине. Вскоре он оказался в 110-м участке в Квинсе, где его бросили в камеру к матерящемуся бомжу и продержали десять часов, потом отвели к судье, где вручили повестку. Суд должен состояться через семь недель, но Райнер не планирует там появляться.

Его друг, назову его Питом, был просто в ярости. «Десять часов в камере, и за что? Человек просто сделал ошибку».

Официально ему инкриминировали незаконное проникновение. Год назад Пиириметса выставили с того же US Open и вручили бумагу с запретом появляться на турнире в следующие 20 лет. В суде он сказал, что не поверил в серьёзность такого запрета и в любом случае не считал себя им связанным, так как не подписал его. Не знал и того, что незаконное проникновение считается в США преступлением, за которое могут арестовать. В конце концов, его ведь выгоняли с десятков турниров по всему миру, но ни разу не бросали за решётку. За что? Он не преступник.

Пиириметс относится к редкому виду в теннисной экосистеме – он кортсайдер. Кортсайдеры появились сравнительно недавно, но им уже угрожает полное истребление. Только самые упорные из них ещё цепляются за жизнь. Хищники становятся всё злее. Хотя ставки на спорт в США уже легализовали, кортсайдеры на турнирах остаются персонами нон грата.

Пиириметс стал всего лишь вторым кортсайдером, арестованным на турнирах Большого Шлема. Однако только за первые пять дней US Open 2017 с кортов выставили восемь кортсайдеров. Во время US Open 2016 поймали двадцать человек – 17 мужчин и трёх женщин, все не из США. Все они считали, что могут обмануть систему. И все получили 20-летний запрет на посещение турнира.

Кортсайдинг это одна из самых необычных и нервных разновидностей работы по вводу данных. Кортсайдер занимается передачей информации о текущем счёте матча. Его цель – опередить официальную трансляцию и получить благодаря этому перевес над текущей линией на матч. Каждое выигранное или проигранное очко меняет коэффициент на исход матча в режиме реального времени. Иногда совсем чуть-чуть, иногда довольно значительно – например, когда одна из сторон делает брейк.

Кортсайдер покупает билет и садится вместе со зрителями. Сам он ставок не делает, только нажимает кнопку на своём телефоне, когда заканчивается розыгрыш очка. Информация поступает к оператору компьютера. Вооружённый передовыми аналитическими программами ставочник, получив актуальные данные, успевает сделать ставку до того, как рынок реагирует на изменение счёта, и получает за счёт этого прибыль. Обычно крошечную, но эти маленькие плюсы, накапливаясь на дистанции, могут вылиться в приличный куш.

Теннис – вероятно, идеальный вид спорта для профессиональных ставочников. Оборот ставок даже на совершенно проходные матчи между малоизвестными игроками составляет миллионы долларов. Турниры проходят по всей планете. Задумайтесь: практически в любую секунду где-то играется профессиональный турнир. Ничьих в теннисных матчах не бывает, поток данных, влияющих на исход матча, не прекращается до самого конца. Это вам не футбол, в котором за 90 минут возникает всего несколько опасных моментов, могущих повлиять на результат. Именно поэтому, хотя кортсайдеры появляются и на других видах спорта, включая крикет и баскетбол, теннис привлекает их сильнее всего.

Работа кажется довольно простой, но дьявол скрывается в деталях. Каждое отдельное действие примитивно, но нужно всё делать правильно – сто раз из ста, тысячу раз из тысячи. Работа монотонная, а каждая оплошность может стоить денег. От кортсайдера требуются отличная концентрация и выносливость. Любовь к теннису практически обязательна, иначе от многочасовых просмотров множества проходных матчей можно сойти с ума.

Как и у обычных болельщиков, у кортсайдеров есть свои любимцы среди теннисистов. Пит говорит, что выгоднее всего работать на матчах игроков, которые наносят сильные плоские удары, вроде Хуана Мартина дель Потро или Петры Квитовой. Когда они ошибаются, мяч летит далеко в аут, и кортсайдер может присудить очко ещё до окончания розыгрыша. С игроками, которые любят закрутить мяч, дела обстоят сложнее. Кажется, что мяч после кручёного форхэнда Рафаэля Надаля летит мимо, но он может внезапно нырнуть и приземлиться точно на заднюю линию.

Некоторые кортсайдеры рискуют обновлять результат прямо по ходу розыгрыша, предугадывая его завершение – например, когда от игрока требуется сравнительно несложный технический удар. Но все мы знаем, что даже лучшие игроки мира не застрахованы от детских ошибок. Неверные данные о критически важном розыгрыше могут стоит очень дорого.

Кортсайдер также должен пристально следить за состоянием игроков. Если кто-то из них захромает или попросит помощи врача, необходимо как можно быстрее передать эту информацию – она может повлиять на коэффициент намного сильнее, чем разыгранное очко.

Пит рассказывает, как на турнире в Париже в 2011 году не заметил, что Марди Фиш получил травму лодыжки. «Я проглядел выход врача, – жалуется эстонец, – помощь оказывали не рядом с кортом, а где-то сбоку». Команда ставочников, на которую работал Пит – далеко не хайроллеры по меркам ставок на теннис – потеряла на этом матче $15,000. В том же году австралиец Брэд Хатчинс на турнире в Майами во время смены сторон отвлёкся на бутерброд со свининой и не заметил, что фаворит матча Энди Роддик попросил медицинский тайм-аут. Пока кортсайдер поглощал свой обед, крупные игроки начали ставить на соперника Роддика Рабло Куэваса. Игра возобновилась, Роддик проиграл, и в итоге бутерброд Хатчинса стоил его команде более $32,000.

Через семь месяцев я встретился с самим Хатчинсом. Он оставил работу кортсайдера несколько лет назад. Мы встречаемся в тайской кофейне в зажиточном районе Брисбена. У Хатчинса прекрасный загар и обворожительная улыбка. Несколько дней назад он вернулся из поездки в Альпы, где занимался сноубордингом. На нём стильная чёрная футболка и солнечные очки Dolce & Gabbana. Он мог бы сниматься в рекламе.

В 2014 году Хатчинс опубликовал книгу «Гейм, сет, кэш!», в которой рассказал о двухлетнем опыте работы кортсайдером. В ней он упоминает и о минусах профессии, в частности, садистах-охранниках в слаборазвитых странах, но плюсы явно перевешивают. Путешествия, приключения, дружба, пьянки, секс – и всё это можно получить, сидя рядом с кортом с телефоном в руке. «Мы били систему, и это было здорово».

Хатчинс рассказывает, как на одном турнире в Калифорнии заметил человека, в чьи обязанности входила ловля кортсайтеров. «Один из сетов я отработал, стоя рядом с ним, пока он крутился по сторонам, просто для прикола. Я даже сфотографировал его на телефон, пока бедняга, глядя в свой бинокль, шарил по трибунам».

По мнению Хатчинса, то, чем занимаются кортсайдеры – это прорыв, новая бизнес-модель вроде Uber или Airbnb. «Те, кто это придумал – прирождённые бизнесмены, которые нашли новый рынок там, где не искал никто. Они извлекли прибыль из своей находки и, конечно, реакция остальных была предсказуемо негативной. Отчасти из-за непонимания сути кортсайдинга – некоторые, к примеру, думали, что мы связаны с договорными матчами».

Первый год работы был сказочным, но со второго начались проблемы – в межсезонье был подписан первый договор по передаче прав на данные матчей. Хатчинс считает, что в работе кортсайдера нет ничего незаконного, но постоянная охота со стороны организаторов в конце концов ему надоела. С грустью – ведь он искренне любит теннис – Хатчинс рассказывает о том, что получил пожизненный бан на Уимблдонском турнире. Организаторы этого турнира, по его мнению, эффективнее всех научились распознавать кортсайдеров.

Он оставил эту работу в 2013 году и вернулся к нормальной жизни – работе школьным учителем. Иногда на уроках математики он даёт ученикам задания по теории вероятностей с примерами из тенниса. Перед тем, как написать свою книгу, Хатчинс поинтересовался мнением своих бывших коллег и получил добро на публикацию: «Без проблем, кортсайдинг всё равно умирает. Его лучшие дни далеко позади».

«Со временем я всё яснее понимаю, что это были лучшие два года в моей жизни. Без сомнений! – говорит Хатчинс. – Возвращаться к обычной, заурядной жизни было очень грустно. К счастью, у меня есть сёрфинг».

Он катается на доске каждый день, а когда хочется оседлать волну посерьёзнее, отправляется в Индонезию. Сноубординг в Альпах тоже дал неплохую дозу адреналина. «За две недели выпало три метра снега. Риск схода лавин был огромным. Нас обязали всегда носить с собой лопаты и маячки, чтобы нас можно было найти в завалах. Было круто».

Нечто похожее можно наблюдать в биржевой торговле: некоторые трейдеры с большими оборотами стараются поселиться как можно ближе к серверам биржи, чтобы получить преимущество в несколько миллисекунд. Другие следят за тем, чтобы оптоволоконные кабели прокладывали по идеальной прямой. Один из таких кабелей идёт под землёй из Нью-Джерси в Чикаго. Писатель и журналист Майкл Льюис назвал его «самым прямым путём сквозь землю в истории человечества». Фондовый рынок не возражает против гонки технологий – каждый имеет право повышать свою эффективность законными методами. Но теннисные власти стараются держать всё под своим контролем. Билл Бабкок, директор комитета Большого Шлема, интервью New York Times, 2014 год: «Не согласен с тем, что у кортсайдеров есть право использовать эти данные. Права на счёт принадлежат турниру».

Такова официальная позиция теннисных властей. Позиция, у которой нет никаких шансов устоять в суде. Во многих странах мира суды, разбиравшие похожие дела, приходили к заключению, что статистика, которую генерирует спортивное событие, не может считаться интеллектуальной собственностью. С этим вполне согласны даже компании, которые покупают права на использование статистических данных, такие, как Sportradar. В конце концов, это просто логично:

– Я что, не могу послать дедушке сообщение, что Надаль повёл 2-1?! – возмущается Пиириметс. – Как такое вообще возможно?

Права на использование статистики можно сравнить с правами на телекартинку. Телевидение требует огромных вложений – камеры, микрофоны, комментаторы, техники, режиссёры, графика и так далее. Что касается передачи данных, APT и WTA утверждают, что вложили в инфраструктуру $10 млн. Вот всё, что для этого требуется: несложный софт, планшет и один человек – судья на вышке, который нажимает на кнопку на экране после каждого розыгрыша. Также учитывают промахи с первой подачи, эйсы и двойные ошибки. Эти данные поступают на табло на корте, в спортивные новостные агентства и букмекерские конторы.

Права на использование данных впервые догадались продать в 2011 году и сразу получили за них кучу денег. Покупатели: IMG (права на WTA Tour, ATP World Tour, ATP Challenger Tour и три главных турнира Большого Шлема) и Sportradar (Australian Open и соревнования ITF, куда входят Кубок Дэвиса и Кубок Федераций). Как думаете, сколько стоят данные о фьючерсах – турнирах ITF Pro Circuit, низшем эшелоне профессионального тенниса? Sportradar платит за них от 12 до 14 миллионов долларов ежегодно! И нет сомнений, что после легализации ставок на спорт в США эта сумма существенно вырастет.

Неприязнь теннисных организаторов к кортсайдерам можно сравнить с неприязнью владельцев казино к людям, считающим карты в блэкджеке – пусть в этом нет ничего противозаконного, но их жизнь должна стать невыносимой. На билетах на теннис мелким шрифтом указывается, что организатор вправе выставить вас за несанкционированный сбор данных. Устоит ли этот аргумент в суде, другой вопрос.

Выявлением кортсайдеров занимается служба TIU – Tennis Integrity Unit. Их основная работа – борьба с коррупцией и договорными матчами, хотя ни один кортсайдер ни разу не обвинялся в попытках повлиять на исход матча или других преступлениях, связанных с коррупцией. Но кортсайдеры угрожали монополии статистических данных и должны были за это поплатиться. С начала сезона 2012 года на них началась настоящая охота. А в 2014-м исполнительный директор WPT Стейси Алластер уже говорила о кортсайдинге в прошедшем времени: «Это больше не проблема».

Вернёмся в 2017-й, к моему интервью с Пиириметсом и Питом. Мне захотелось сравнить наши календари – всё-таки я тоже немало поездил по турнирам. Увы, мой список стран выглядел просто жалким по сравнению с путешествиями эстонцев. Они побывали практически во всех городах, где был я – и ещё во множестве других. Австралия, США, почти вся Европа – более 50 турниров, даже не считая челленджеров.

Некоторые топонимы будили воспоминания. Пиириметс засмеялся, когда я назвал швейцарский Биль. Там проходил турнир WTA; Пиириметс поехал на него, но зрителей было так мало, что его обнаружили и выставили меньше чем за час. В Риме он даже не успел пройти на корт – его взяли перед контролем. Пита поймали на финале WTA в Лондоне на лестнице по пути к своему месту.

Как ни странно, они ни разу не были в Стокгольме, хотя это совсем рядом с Эстонией – из-за высоких расходов на проживание выгоднее было лететь на другие турниры, проходившие одновременно. Не ездили они и на Уимблдон – слишком трудно достать билеты, плюс в то же время в Эстонии проходит один из главных летних фестивалей.

По словам Пита, зарабатывать кортсайдингом становится всё труднее. Прошлый год принёс ему в районе $20,000-$30,000. «Когда нас выставляют с турнира на первом матче, мы не получаем ничего и уходим в минус из-за расходов», – добавляет Пиириметс.

Кто вычисляет кортсайдеров? Основную нагрузку несёт небольшая группа людей, работащих по контракту с организаторами турниров. Обнаружив нарушителя, они указывают на него охране. Охранники не путешествуют вместе с туром, их нанимают прямо на месте, поэтому их жестокость непредсказуемо меняется от турнира к турниру.

Пит особенно зациклен на Дани Каломбо – французе, который был линейным судьёй и судьёй на вышке, пока не стал одним из лучших в мире охотников на кортсайдеров. Он носит очки, всегда безукоризненно одет и всегда на шаг опережает даже самых опытных кортсайдеров – настоящий Эркюль Пуаро от тенниса.

– Дани знает рынок, знает, на каких матчах есть деньги и на каких нет, он знает, куда смотреть и где искать. Он знает всё. Наверняка он получает от кого-то инсайдерскую информацию. Было бы интересно узнать, от кого...

На странице Каломбо в LinkedIn сказано, что он работает по контракту на компанию Data Controller Licencing, которая занимается защитой данных от несанкционированного использования. Охотники на кортсайдеров скрываются не хуже самих ставочников – никакой другой информации об этой компании найти не удалось. Сам Каломбо от интервью отказался.

Другими охотниками обычно выступают члены семьи судей на вышке.

– Нечем заняться? Идите в теннис, будете смотреть по сторонам. Оплата приличная – $1,500 в неделю. Работа не слишком сложная. Никого не поймали? Ничего страшного... Да уж, я и сам был бы не против такой работы, – говорит Пиириметс.

Первые кортсайдеры тоже не жаловались на трудную жизнь. Когда-то они могли сидеть на трибунах прямо с ноутбуками и делали ставки по ходу матча. Потом подобную практику запретили, и им пришлось перейти на более замаскированный метод передачи информации по телефону. Телефон можно прятать под коленом, в кармане, под одеждой. Можно спрятать микрофон и шептать в него результаты каждого розыгрыша. Вариантов масса, но абсолютно надёжных среди них нет.

Рассказывают, что во время женского матча на Australian Open кортсайдер положил телефон под колени и прикрыл его полотенцем. Через некоторое время странные действия этого человека привлекли внимание охраны. К нему подошли несколько человек.

– Нравится маструбировать под женский теннис? – грозно поинтересовался охранник.

Это оказалось удивительно удачной альтернативой. Кортсайдер заплатил штраф $560 и получил бан на 24 часа. Через день он снова был на посту.

Иногда охотники ошибаются и выгоняют с турнира честных журналистов с ноутбуками или болельщиков, не расстающихся с айпадом. Процент таких ошибок неизвестен – организаторы отказываются от каких-либо комментариев на данную тему.

Но кортсайдинг умирает не только из-за неудобств, которые создаёт охрана. Атака идёт и со стороны судей на вышке. Раньше они обновляли данные в довольно расслабленном режиме, но сегодня стараются нажать на кнопку как можно быстрее, будто от этого зависит их жизнь.

Дэвид Лампитт, управляющий директор Sportradar, говорит, что сокращение паузы между окончанием розыгрыша и обновлением счёта намного эффективнее, чем игра в кошки-мышки с кортсайдерами. «Если данные обновляются быстро и качественно, у них остаётся слишком мало времени, чтобы получить перевес».

Это налагает дополнительную ответственность на судей на вышке, и не стоит удивляться тому, что кое-кто решает на этом нажиться. В 2016 году журналист газеты Guardian написал, что некоторые судьи турниров низших уровней ITF Pro Circuit фактически сами стали кортсайдерами за взятки от букмекерских синдикатов. Четверо судей умышленно затягивали обновление счёта, давая ставочникам, присутствовавшим на матче, от 30 секунд до минуты преимущества. В некоторых случаях судьи сначала отправляли результаты розыгрышей третьей стороне и только потом обновляли счёт официально.

Судья на вышке, пожелавший остаться неизвестным, сообщил автору статьи, что организаторы оказывают на них сильное давление, требуя как можно быстрее и точнее обновлять счёт.

– Такое впечатление, что мы можем ошибаться как угодно в трактовке правил, лишь бы верно указывали счёт матча. Некоторых судей отстраняли от работы в челленджерах за ошибки при обновлении счёта. Неправильные судейские решения при этом никого не волнуют вообще.

– Приход букмекерских контор полностью изменил теннис, – продолжает тот же судья. – Едкие выпады игроков в социальных сетях в 99% случаев связаны с гэмблингом. Все, кто как-либо связан с игрой, чувствуют сильное психологическое давление.

Многие игроки и сотрудники тура согласны с моим собеседником: букмекеры убивают теннис. Их огорчает и лицемерие теннисных властей – турниры и национальные федерации охотно берут букмекеров в спонсоры, а вот игрокам это строго запрещено. Но есть и другие точки зрения. Даже такая: ставки – естественное продолжение любого спортивного события, а порой и причина их существования вообще. Кому нужны турниры низших категорий, кроме тех, кто делает на них ставки? А их участники – всего лишь разновидность игральных костей на столе для крэпса.

Автор – Бен Ротенберг, теннисный журналист из Вашингтона. Сотрудничает с New York Times и другими СМИ. Соавтор теннисного подкаста No Challenges Remaining

Художник – Пол Лаколли

Оригинал