Мори Эскандани: «Покер – уличная игра»

– Привет, Мори, как дела?
– Все отлично, как у тебя?

– Тоже хорошо, мы как раз обсуждали, что за последние 15 лет ты совсем не изменился.
– Просто я уже старый, в таком возрасте изменения незаметны.

– Ты отлично выглядишь. Напомню, что Мори – президент Poker PROductions – компании, которую он основал в 2003-м.
– Все верно, и сейчас мы объединились с другой компанией. Это дало мне возможность наконец-то заняться любимым делом и сосредоточиться на продюсировании. Больше не нужно тратить время на рутину.

– Давай начнем с начала, когда ты сам был профессиональным игроком, или даже еще раньше. Ты жил в Иране, у отца там был бизнес, и он предложил тебе переехать в Америку, чтобы развивать семейное дело?
– Примерно так. Наша фирма занималась импортом и экспортом, отец хотел избавиться от посредников и предложил мне возглавить отдел доставки. Мне было 18.

– Ты переехал в Америку и поступил в университет?
– Да, в портлендский государственный на менеджмент. Получив диплом, я должен был заниматься бизнесом с отцом, но в это время в Иране началась революция и война.

– Учебу закончил?
– Да, но в разгар всего этого отец умер, компания развалилась, и я стал думать, что делать дальше.

– Английский ты, наверное, знал не очень хорошо?
– Только в первые два года, потом проблем с общением уже не было. Жизнь постоянно играла со мной, поэтому я и сам стал играть в карты.

– В Вашингтоне?
– И в Ванкувере, но нерегулярно, только в свободное от учебы время.

– Правила ты знал с детства?
– Да, в Иране мы делали карты из коробок для обуви, потому что настоящие были запрещены. Играли колодой из 32 карт, без двоек, троек и так далее. Двоюродный брат научил меня 5-карточному покеру с обменом, когда мне было 7 лет.

– Сейчас, когда тебя видят в покерном зале с гарнитурой, молодые игроки, наверное, думают, что ты парень с телевидения, который ничего не знает о покере. А игроки старшего поколения, которые сами с тобой играли, наоборот, считают, что ты не разбираешься в телевидении.
– Хаха, да, причем все они правы. Я уже очень давно не играл на высоком уровне, но был период в жизни, когда гриндил кэш практически ежедневно 25 лет подряд. Сейчас я играю примерно как во время учебы, 2-3 раза в месяц по паре часов. Самая долгая сессия за последнее время – не больше 5 часов.

– Расскажи про времена, когда ты играл в Вашингтоне и Ванкувере, ты тогда работал?
– Да, в финансовой фирме в Ванкувере. Мы занимались кредитами для малого бизнеса. И тогда было очень странное время, ставка могла быть 18% или даже 23%. Сам не понимаю, как это работало, сейчас все сильно изменилось. Я проработал там несколько месяцев, но заплатили мне только за первый. А в двух шагах от офиса был покерный зал.

– Какой это был год?
– 1981-й или 82-й.

– Во что вы играли?
– В 5-карточный стад, который со временем трансформировался в 7-карточный, но в итоге все игры вытеснил холдем. Я заканчивал работу в 5, до 10 играл в покер и шел домой спать. Благодаря покеру мог сводить концы с концами. Когда мне не выдали зарплату второй или третий раз, жена спросила, зачем я туда хожу, и предложила сосредоточиться на покере.

– Ого, так это она тебя вдохновила?
– Да, но я вырос в семье бизнесмена и всегда был уверен, что продолжу семейное дело или открою свое. Поэтому покер считал лишь временным заработком. Однако в тот момент у меня не было средств на собственный бизнес, а в покере не нужны огромные деньги, чтобы начать зарабатывать. Когда я начал играть в Ванкувере, мой банкролл не превышал $1,000, этого было вполне достаточно для моих лимитов. Если я выигрывал $200 за день, это было настоящим праздником, а если у меня случалось два минусовых дня за месяц, я впадал в депрессию. Тогда большинство играли для развлечения, и если ты начинал относиться к игре хоть немного серьезно, проиграть было нереально.

– В каком-то интервью я читал, что на выигранные в покер деньги ты открыл бизнес, но у тебя не получилось его развить?
– Да, причем дважды. Первая идея не требовала больших затрат, я вложил собственные деньги. А во второй воспользовался помощью друзей и близких, и это мне уже дорого стоило. Пришлось возвращаться в покер.

– Тогда ты и решил переехать в Вегас и стать профессиональным игроком?
– Да, это было в 1985-м, в то время все профессионалы жили там. Поначалу я был настроен скептически, думал, придется играть с сильнейшими. Как и многие другие, я не понимал, сколько туристов и богатых бизнесменов приезжает в этот город. Им все равно, с кем играть, они приехали развлечься. Это сразу бросилось мне в глаза. Первый раз я приехал просто на разведку и сыграл за неделю 80 часов.

– С каким результатом?
– Выиграл $6,000, это была первая прибыль за два года, потому что в бизнесе мы несли ежедневные убытки. Я понял, что у меня нет другого пути, сразу снял приличный дом за $550 в месяц. На участке росли два гранатовых дерева. С тех пор у меня традиция сажать гранатовые деревья около любого дома, который я покупаю или где живу.

– Расскажи о покере 80-х, где вы играли?
– В StarDust, Golden Nugget, иногда в MGM. Со временем вся игра переместилась в Caesars Palace. Помню период, когда там было по 7-8 столов в 7-карточный стад $15/$30, игра была очень популярна. В холдем тоже играли. Во всех других казино вместе такого количества игры не было, за исключением дешевого холдема. Потом открылся Mirage, и в тот же день Caesars опустел. Менеджером покер-рума там был мой хороший приятель Эрик Дрейк.

– Который придумал сателлиты?
– Да, и он же был первым турнирным директором Мировой серии покера, проработал на этой должности 17 лет.

– Ты упомянул туристов, а я сейчас вспомнил, что Даниэль Негреану называл тебя лучшим по общению с любителями за столом. С тобой даже проигрыши приносили им удовольствие. Сейчас такое редко встретишь.
– Я тоже об этом много думал, попробую сформулировать. Мне кажется, те же самые ботаники, которые способствовали столь бурному росту покера, сейчас сами его в какой-то степени уничтожают. Им нужно быть аккуратнее.

– Что ты имеешь в виду?
– Сейчас в покере все больше математики, игру постоянно пытаются решить. Не думаю, что это хорошо, я искренне верю, что покер – уличная игра. Как только вы замените математикой психологию и другие понятные и приятные большинству элементы, покер сразу потеряет привлекательность для любителей. Раньше в покере были блефы, слоуплеи, агрессия и ловушки, всем понятные и любимые. А сейчас появились какие-то цбеты, UTG+1, вэлью... Это нормально для молодых ребят, но 95% обычных игроков в этом ничего не понимают.

К кэш-играм это все относится в меньшей мере. Кстати, когда я был профессионалом, я выступал резко против микс-игр. Хотя название HORSE появилось благодаря мне. Мы играли 5 игр, но в другом порядке – SHORE, я обратил внимание, что из этих букв можно составить и слово HORSE. Изначально микс-игры появились, потому что игроки из других штатов приезжали в Вегас и хотели играть в омаху. Так появился микс холдема и омахи, потом к ним добавили стад и разз. Но как я уже сказал, сначала я ненавидел эту игру. Мне казалось, что в 5 игр соперники не будут тильтовать. Если кто-то начнет тильтовать в холдем, то в следующем раунде по стаду его мозг быстро перестроится. Сейчас, естественно, я поменял свое мнение и полностью поддерживаю популяризацию всевозможных разновидностей покера. Чем больше разных игр, тем больше психологии и меньше математики.

– Хочу обсудить твое видение покера на ТВ, но сначала расскажи про знакомство с Генри Оренштейном. Это же он придумал встроенные в стол камеры?
– Да, Генри постоянно что-то придумывал, даже на обычной прогулке. В покер он играл для развлечения, и ему всегда было интересно, какие карты у соперников. Он регулярно играл в нашей компании и постоянно пытался подсмотреть карты, которые люди выбрасывали. Я сначала боролся с этим, но в итоге сдался. Он обожал 7-карточный стад.

Однажды он пожаловался мне, что с удовольствием смотрел бы покер по ТВ, но в то время это было невыносимо скучно. По телевизору показывали часовую нарезку с Мировой серии. Однажды даже попробовали показать в прямом эфире 3-макс между Дойлом Брансоном, Родом Питом и Томом Макэвоем [1983 год – прим. ред.]. Думали, что получится в стиле футбольного матча, все закончится через пару часов. Ребята с CBS не ожидали, что игра затянется до 7 утра. На этом их покерные эксперименты закончились.

Так вот, Генри сказал, что нарезку с Мировой серии смотреть ужасно скучно, и нужно показывать карты игроков. Он предложил очевидную вещь – сделать в столе отверстие, вставить туда стекло, а за ним установить камеры. Генри обратился ко мне за помощью, но мне идея не понравилась, я был уверен, что игроки не захотят показывать карты. И большинство игроков, с которыми я это обсуждал, просто начинали смеяться, а некоторые продолжают до сих пор. Самый известный из таких – Эрик Сайдел.

– И вы старались найти инвесторов для шоу, но вас не хотели слушать, пока не появилось шоу WPT?
– Часть со столом была не такой сложной, хоть и очень затратной для того времени. Было недостаточно установить камеру и показывать в нее карты. Нужно было установить систему из двух зеркал, отражение которых передавалось в камеру, установленную под определенным углом. Над столом работала целая группа инженеров, и я не знаю, почему они пришли именно к такой идее. Эти зеркала невозможно было испачкать, на них не оседала пыль. У меня до сих пор хранятся образцы – квадраты 5x5 см, которые стоили $2,000. Нам сказали, что такие используются в космических технологиях, но я уверен, что нас разводили на деньги. Как бы то ни было, производство одного стола обходилось в $600,000 и занимало 4-5 месяцев. Изображение передавалось на компьютер, чтобы можно было менять графику в прямом эфире.

Но проблемы возникли с другой идеей Генри. Мы планировали показывать 7-карточный стад с самыми известными игроками – Дойлом, Чипом Ризом, Филом Айви, Барри Гринстайном и Гасом Хансеном. Генри хотел, чтобы можно было делать ставки на игроков в прямом эфире, как на спорт. То есть каждые два часа в игре планировали делать перерыв, чтобы зрители могли сделать ставки в зависимости от стеков игроков. Я понимаю, что сейчас это звучит, как пьяный бред, но тогда у него почти получилось. Мы заключили договор с букмекерской компанией Leroy's, Генри нанял юристов, чтобы они обсудили этот вопрос с игорной комиссией Невады. Напомню, что в то время игорная комиссия приходила в ужас от одного только упоминания о каком-нибудь электронном устройстве за игровым столом. Но нам удалось получить предварительное согласие на такие столы. Мы уже начали вести переговоры с казино, чтобы можно было установить стол у них и прямо там делать ставки. Однако в этот момент что-то произошло с нашими партнерами Leroy's, и компания закрылась. И практически год беспрерывной работы оказался потрачен впустую.

Мы продолжили переговоры со множеством телевизионных каналов, но никто не мог уловить суть – они не понимали, чем такое шоу может привлечь зрителей. Мне кажется, основная проблема была в том, что с нашей стороны не было человека, который бы разбирался в телевизионной кухне. Мы все были специалистами в покере, но объяснить, почему зрителям будет интересно наблюдать за игрой, оказалось не так просто.

– И тогда к Генри обратились организаторы WPT?
– Нет, до этого была еще какая-то серия в Европе.

– Late Night Poker?
– Точно, они купили у Генри лицензию на наш стол и были первыми, кто показал покер с открытыми картами по ТВ. Он, естественно, запатентовал свое изобретение.

У Стива Липскомба, который основал WPT, в команде были люди из телевидения, и он быстро оценил преимущества трансляции с открытыми картами. Но они решили не делать прямые эфиры, а показывать отредактированную версию в записи. Права на трансляцию приобрел никому не известный Travel Channel, и у первых выпусков была аудитория около 2 млн человек. После этого о покере заговорили все, и у нас уже не было проблем на переговорах с крупными компаниями.

– Poker Productions в то время уже существовала?
– Еще нет, была другая компания, основанная Генри, в которой я работал генеральным менеджером. Меня уже знали в телевизионном мире как человека из мира покера. Пока мы работали над своими шоу, ко мне часто обращались за помощью продюсеры других. Я разбирался в игре и знал всех игроков, но телевизионные моменты мне приходилось учить с нуля. А на ТВ тогда все менялось еще быстрее, чем сейчас в мобильных телефонах. Каждый год появлялись какие-то новые технологии, я ничего этого не знал, думал, достаточно включить камеру и начать съемки. Работал в две смены, проводил все время с редакторами и внимательно смотрел, что они делают.

– Настоящим хитом стало твое шоу Poker Superstars, ты выпустил три сезона и открыл множество отличных игроков. Следующим было High Stakes Poker, расскажи про историю его создания. Я знаю, что она очень интересная.
– К нам обратились из канала GSN, они хотели какое-нибудь покерное шоу. Мы им предложили заманчивую идею и даже сняли пилотный выпуск. Профессионал играл против 3 или 4 любителей, у которых было несколько особых карточек. Они давали разные дополнительные возможности, например, открыть одну из карт профессионала или поменять флоп. Также мы пригласили экспертов – Дэвида Склански и Майка Каро, к которым любители могли обращаться за консультацией во время раздач. Мы хотели сделать развлекательное шоу с элементами обучения. Пилот мне показался очень веселым. Среди профессионалов были Антонио Эсфандиари, Сэм Гриззл и Тодд Брансон, необычный набор. Но шоу так и не вышло. Уже во время просмотра пилота я понял, что представителям GSN шоу не нравится, хотя они и пообещали все тщательно обдумать. Иногда все сразу понятно по первой реакции. Посмотрев пилот, мы пошли с ними на ужин, где встретили Джонни Чена. Он подошел к столу и рассказал мне, что только что проиграл $700,000 в омаху, подробно описал раздачу и быстро ушел. Мы не смогли продать пилот, над которым работали 4 месяца, а от двухминутной истории Джонни про кэш-игру у этих ребят загорелись глаза. Они несколько раз уточнили, он правда проиграл $700,000? Не $7?

На следующий день мне позвонил программный директор и спросил, во что играл мой приятель. Я ответил, что в кэш. Он попросил объяснить, что это такое. Тогда с трудом понимали разницу между долларами и турнирными фишками.

– Кажется, в журнале Card Player мы только в 2008-м убрали знак $ в чипкаунтах.
– В наших турнирных программах мы никогда этим знаком не пользовались. Невозможно объяснить, почему игрок ставит 3 млн фишек, а выигрывает $500,000, это же бессмыслица. Но люди еще долго принимали турниры за кэш. В общем, программный директор GSN спросил, может ли такое шоу сработать? И меня осенило, что это именно то, что нужно – игроки будут заниматься своим любимым делом, не надо будет писать сценарий и указывать, кому что делать. А если правильно подобрать игроков, то может быть еще и очень весело. Я в тот же день собрал команду. Мы сразу поняли, что шоу не состоится, если позвать одних профессионалов. Но за столом достаточно одного или двух любителей, и мы всегда придерживались этой пропорции. Надеюсь, что мне удастся снять еще что-то подобное, и особые надежды я возлагаю на лимитные игры. Люди не понимают, насколько веселыми они могут быть. Всех пугает, что будет неинтересно, если нельзя поставить олл-ин, но в лимитках есть множество других интересных моментов.

– И игроки не будут думать по 10 минут над размером ставки, многие решения в микс-играх принимаются на автомате, у участников будет больше времени на разговоры и шутки.
– Да, и там так часто бывают бэдбиты! Фил Хельмут сможет устраивать шоу по 10 раз в час.

– Ты участвовал в создании практически всех известных шоу, а какое твое любимое?
– High Stakes Poker, потому что я сам всю жизнь играл кэш. Но в Poker After Dark мы сейчас тоже чаще снимаем кэш-игру.

– Наверняка кэш-игра тебе нравится еще и потому, что съемки можно закончить в определенное время.
– Хаха, это правда.

– У тебя есть любимая раздача из High Stakes Poker?
– Когда у Сэмми Фархи были тузы против королей Джейми Голда. И все за столом, и зрители уже через 10 секунд поняли, какие у них карты, но раздача все равно продолжалась 16 минут.

– «Черная пятница» на тебе тоже сильно отразилась, из-за нее сорвались съемки Onyx Cup и многие другие проекты ушли на покой. Как ты сейчас оцениваешь ситуацию с телевизионными покерными шоу?
– Мне дважды очень повезло. Первый раз, когда я познакомился с Генри, а второй сейчас – с Кэри Кацом [Кэри – основатель Poker Central – прим. ред.]. Он настоящий фанат покера и делает для игры невероятно много, у него очень много идей. Генри был фанатом стада, а Кэри – холдема, причем говорит, что начал играть благодаря нашим шоу.

Я и несколько лет назад был уверен, что покера на ТВ еще будет много. И не потому что надеялся, будто с небес спустится новый покерный ангел. Покер – слишком популярная игра, которая не может просто так исчезнуть. Она никого не отпускает, вы можете играть меньше, но полностью не прекратите до конца жизни. Но я не подозревал, что покер вернется на ТВ в таком масштабе. Даже на пике нашей популярности в 2009 году, когда мы сотрудничали с NBC, ESPN и GSN, в сумме мы выпустили около 170 часов покерных шоу. Сейчас мы столько производим за 3 месяца. На US Poker Open мы показали турнир по микс-играм, раньше о таком нельзя было даже мечтать. Мы планируем делать еще больше шоу с разными играми и структурами, но в первую очередь хотим сосредоточиться на ярких персонажах, собрать всех под одной крышей.

– Тебе встречались игроки, которые перед камерами впадали в ступор?
– Такое было лишь эпизодически, как правило, все довольно быстро забывают про камеру и фокусируются на игре.

– А кто-нибудь менял игру из-за камер?
– Опять же, возможно, это происходило в начале съемок, но через несколько раздач они понимали, что это ошибка.

– Какая худшая идея, связанная с покером на ТВ, приходила тебе в голову?
– У меня было несколько неудачных. Например, хотел показать, как хорошо профессионалы умеют читать любителей. Я пригласил на съемки двух очень известных профессионалов, не хочу называть имена, трех моделей и Нормана Чеда. Идея была в том, чтобы раздать моделям и Норму три двойки и одного туза. Профессионалы в течение минуты могли задавать им вопросы, а потом по реакции должны были определить, у кого туз. Мы снимали несколько часов, но шоу так и не вышло в эфир. Оказалось, что модели слишком хорошо управляют своими эмоциями.

– И это слишком далеко от покера.
– Да, в этом была моя ошибка, за покерным столом профессионалам было бы легче их прочитать.

– Ты когда-нибудь редактировал или удалял часть материала по просьбе игрока?
– Был один случай, когда мы впервые показывали финальный стол главного турнира на ESPN с 30-минутной задержкой. У всех игроков были наставники, к которым они постоянно подходили. У одного из них тренером была Ванесса Селбст, она не понимала, что все ее слова пойдут в эфир, если не прикрыть микрофон. Я уже не помню, что именно она сказала, но в какой-то момент осознала, что через 30 минут ее советы по стратегии услышат остальные игроки, и начала паниковать. Мы пошли навстречу и заглушили их диалог, оставив только шум болельщиков. Иногда в High Stakes Poker и других шоу мы заглушали матерные слова. Еще игроки порой рассказывали истории, которые могли иметь для них нежелательные последствия, если бы оказались ложью. Я несколько раз звонил и уточнял, правду ли они рассказали. Получал отрицательный ответ и удалял из эфира.

– Мы все знаем, что покерные игроки – не самые пунктуальные люди. Как ты справляешься с опозданиями на съемки?
– К счастью, сейчас за это отвечают другие люди из моей команды. Но я много времени провел среди игроков и хорошо их изучил. Мы начинаем договариваться за несколько месяцев до съемок, потом напоминаем за 30 дней, за неделю, а самые важные звонки – вечером накануне и утром в день съемок. И должен признать, что сейчас эта проблема стоит уже не так остро, молодые игроки гораздо пунктуальнее.