Ну-ка спой что-нибудь: продолжение разговора Фила Айви и Барри Гринстайна

– Что думаешь про покерный бум?

– Очень интересно вспоминать то время. Было очень весело, и такого никто не ожидал. Когда я начинал играть в покер, естественно, я даже не мечтал стать «Филом Айви». Я стал миллионером в столь раннем возрасте и жил в Вегасе, это было невероятно. Прекрасно помню, как у меня впервые попросили автограф, и я не мог поверить, что это происходит на самом деле.

– Ты был гораздо большей звездой, чем я. Если попробовать оценить количественно, наверное, раз в пять.

– Скорее, в сто. Шучу-шучу.

– Но даже ко мне подходили незнакомые люди, чтобы вместе сфотографироваться. А тебя преследовали даже в туалете.

– Да, пару раз случалось и такое.

– Сейчас ты вспоминаешь об этом с улыбкой. Но тогда тебя это чаще раздражало?

– Не сказал бы. Меня раздражает, если меня отвлекают во время еды. В остальных случаях сказывается, скорее, мой имидж.

– Помнишь, ты все время жаловался, что тебя слепят вспышками камер?

– Конечно, но такое любого разозлит. Общие воспоминания о покерном буме у меня хорошие. Но откровенно говоря, в разгар бума я не особо ценил момент. Играл в гольф с Майклом Джорданом, на которого молился в детстве, ужинал с Обамой. Но тогда не относился к подобным событиям так же серьезно, как сейчас.

– Что думаешь о современных молодых игроках?

– Среди них очень много невероятно талантливых ребят. Я почти никого не знаю, наверняка познакомлюсь поближе, когда начну играть больше турниров. Мне сложно сравнивать себя с ними, потому что старт нашего пути слишком различается и чувствуется разрыв поколений.

– Да, разница в возрасте заметная, но у нас общее любимое дело, и это нас объединяет.

– Согласен, чем лучше мы узнаем друг друга, тем сильнее сближаемся. Общение с молодыми помогает мне стать сильнее в покере. Если обе стороны заинтересованы в общении, разница в возрасте вряд ли будет иметь большое значение.

– Что бы ты изменил в покере?

– В первую очередь сделал бы онлайн легальным во всем мире. По-моему, люди имеют право сами решать, хотят они играть или нет. Законы это ограничивать никак не должны. Еще я бы точно запретил темные очки, их за столом быть не должно, но это только мое мнение. А ты что думаешь, Барри?

– Это же гипотетический вопрос, я особо не задумывался. Но любые реформы надо проводить постепенно, нельзя что-то резко менять.

– Я бы еще убрал любую агрессию в адрес дилеров. Это недопустимо, и к игрокам, которые оскорбляют дилеров за столом, должна быть нулевая терпимость.

– Твоя самая памятная раздача?

– Против Криса Манимейкера точно входит в их число. В те времена это была одна из самых известных раздач в истории покера.

– Некоторые считают, что она изменила историю игры.

– Возможно, так и есть. Когда на ривере упал туз, из меня будто выпустили весь воздух. Помню, как повторял себе – только не показывай, насколько ты расстроен, нельзя, чтобы это увидел весь мир.

– Помнишь, кому позвонил, когда оказался дома?

– Нет, но видимо, тебе?

– Ага. Ты спросил, как бы я сыграл. Я сказал, что выбросил бы на флопе. Ты объяснил свою игру тем, что прекрасно понимал, какая рука у Криса, и хотел забрать весь стек, если тебе доедет.

– Нет, дело в том, что тогда я просто не понимал безлимитный холдем. Мы играли 10-макс, понятно, что нужно было выбрасывать но флопе. Но сейчас легко рассуждать. Тогда все играли по чуйке, такие споты еще не были решены.

– Для тебя, хаха.

– Да, для меня. Я сделал колл и поймал девятку, но на ривере пришел туз. Думаю, победа Криса принесла покеру больше пользы. Но тогда я так не думал, денег у меня еще было не очень много, и финансово та раздача ударила по мне очень сильно.

– О проигранных раздачах мы думаем чаще, чем о выигранных, сожалеем, что выбрали именно такой розыгрыш. У тебя бывают похожие мысли?

– Я анализирую сыгранные раздачи, вспоминаю, о чем думал, пытаюсь понять мысли соперников и размышляю, как можно было бы сыграть иначе. Но эмоционально к ним не привязываюсь.

– Вряд ли ты так же считал 10 лет назад.

– Возможно, не формулировал такими же словами, но вообще я всегда примерно так и размышлял. Стараюсь не зацикливаться на отдельных событиях. Поэтому всегда легко переживал крупные проигрыши. Считаю, что все происходящее неизбежно и нужно извлекать уроки из своих поступков, а не размышлять, что нужно было сделать иначе. По-моему, это здоровый подход.

– Насколько сильно отличается твое мышление в моменты, когда тебе приходилось гриндить, и когда ты обладал банкроллом, при котором не имело значения, сыграл ты в плюс или проиграл?

– Забавно, но я гриндил довольно серьезно и тогда даже не понимал, что это гринд. Когда я поднимался по лимитам, всегда оставлял банкролл, достаточный для игры на самом комфортном для меня лимите.

Молодым гриндерам я бы посоветовал соблюдать банкролл-менеджмент и помнить, что покер – это, в первую очередь, развлечение. Мы знаем слишком много примеров, когда люди проигрывали все деньги в покер или другие виды гэмблинга. Выигрыши в покере никому не гарантированы. Я и сам неоднократно оказывался в сложных ситуациях, когда играл не по банкроллу. Иногда это заканчивалось успешно, иногда не очень.

– Расскажи про свою жизнь вне покера. Я знаю, что у тебя какой-то бизнес?

– Да, у меня есть доли в нескольких проектах, например, в ресторанах. Но там, очевидно, всем управляют партнеры. Будешь смеяться, но сейчас я занялся музыкальным бизнесом.

– Ну-ка, спой что-нибудь.

– Ага, сейчас, хаха. У нас есть несколько молодых артистов. Но для меня это развлечение. Вне покера я люблю играть в гольф, медитировать, заниматься йогой, проводить время с семьей, читать.

Нам часто задают вопрос, что мы будем делать, если завтра покера не станет. Но мой мозг так не работает. Я живу настоящим и не задумываюсь, что буду делать, если вдруг что-то случится. Мне кажется, многим людям такие мысли наносят лишь вред. Они перебирают в своей голове тысячи разных сценариев, а заканчивается все паническими атаками. Я стараюсь жить сегодняшним днем, насколько это возможно.

– Расскажи про свое перерождение.

– Был момент, когда игра перестала приносить мне удовольствие. Хотя не совсем так. Мне всегда нравилось играть, но однажды пропала страсть. Сейчас она возвращается, я научился ценить игру и момент. Раньше такого не было, и теперь покер будто открывается для меня с новой стороны. Снова появилось желание играть и стать лучшим.

– Были игроки, которых я всегда хотел обыграть и доказать, что я сильнее. Скорее всего, дело в профессиональной зависти. Но по отношению к тебе я подобного никогда не испытывал. Причина в том, что мы подружились, и ты был намного моложе меня, когда начинал.

– Я тоже никогда не испытывал удовольствия, выигрывая у тебя деньги, Барри. Это происходило само собой.

– Что я думаю про Фила? Я знаю, что он преданный друг на всю жизнь. Наблюдая за его жизнью, иногда я думал, что это мне придется произносить речь на его похоронах, а не наоборот.

– Боже, хаха.

– По крайнем мере, так казалось лет пять назад.

– Да уж, я иногда немного перебарщивал.

– Но сейчас вижу, что ты взялся за ум и все-таки тебе придется появиться на моих похоронах.

– Что я думаю про Барри? Он один из моих лучших друзей. Помогал мне в покере, когда у меня вообще ничего не было. Он всегда был для меня примером и всегда будет частью моей жизни. Рад, что у меня есть такой друг. Он был моим учителем. Барри – просто отличный человек. В покере он и близко не моего уровня. Не хотел это говорить, но уж как есть. Вот и все. Дело не в том, что мне больше нечего сказать, просто такие речи у меня никогда не получались. Мне было бы намного проще говорить про Барри, если бы он не сидел рядом.