«Я зря боялся, что солверы сделают мои навыки бесполезными». Фил Гальфонд вспомнил всю карьеру

Генри Килбейн, который комментировал все матчи «Вызова Гальфонда» на канале Run It Once, решил делать свой подкаст. Его первым гостем ожидаемо стал сам Фил Гальфонд.

– Ты разыгрывал миллионы задолго до своих Вызовов. Играть начал еще в колледже. А когда понял, что покер может стать для тебя чем-то серьезным?

– Я с детства часто играл с друзьями в карты. В казино таких игр нет, это были какие-то детские игры. Мне нравилось гэмблить, но каких-то особенных способностей у меня не было, я не придумывал собственные стратегии и ничем не выделялся на фоне остальных. Когда я учился в колледже, один из близких друзей выиграл турнир на partypoker и получил около $30k. Это надолго стало главной темой наших бесед. Он рассказал мне, что покер – это серьезное занятие, которому можно обучаться, и он даже купил несколько книг. Посоветовал попробовать и мне, убедил, что у меня обязательно получится. Я так и сделал, тоже купил несколько книг и сразу пошел играть SNG за $10 на party. Через пару месяцев зарабатывал $15 в час. Одновременно нашел подработку, которую собирался совмещать с учебой, но быстро бросил, чтобы все свободное время посвящать покеру. Стабильно рос по лимитам, но долго играл в режиме полупрофессионала.

Когда исполнилось 21, сыграл первые турниры в офлайне. С банкроллом меньше $100k зарегистрировался в два турнира по $10k в Тунике. Это было очень дорого, но я всегда мечтал сыграть на таком уровне. Помню, был так впечатлен происходящим, что сразу прикинул, сколько часов в месяц мне придется гриндить в онлайне, чтобы позволить себе поездки на такие серии. Но регуляром офлайна так и не стал. На той серии в одном турнире вылетел в мелких призах, в другом – до денег. Поездка закончилась в ноль, но из-за нее я пропустил первую неделю нового учебного года. Чтобы не придумывать какие-то нелепые оправдания, решил пропустить весь семестр, а потом вообще бросил учебу. Тем же летом поехал на свою первую Мировую серию покера, а за полгода до нее перешел из SnG в кэш. Моим основным лимитом были SNG за $200, и я подумал, что нет смысла играть дешевле, чем $5/$10. Хотя кэш до этого вообще не играл. Но составы были настолько хорошими, что я сразу начал играть в ноль.

При подъеме по лимитам придерживался того же подхода, что и в MTT. Как только появлялся какой-то банкролл, сразу делал выстрелы. Если они заканчивались провалом, спускался и начинал все сначала. Выстрелы и рост по лимитам были моей главной мотивацией в то время. Основным лимитом долгое время оставался NL1k, а выстрелы делал сразу на NL10k. Прошло немало времени, прежде чем мне удалось закрепиться на $50/$100 и $100/$200. Когда эти лимиты стали основными, выстрелы я делал уже на $300/$600. Веселое было время. Селект тогда вообще отсутствовал, точнее он был, но совсем не тем, что я сейчас называю этим термином. Для меня покер был компьютерной игрой с постоянно растущими по сложности уровнями. Помню, как впервые решил поиграть $300/$600. Открыл лобби, чтобы изучить, кто сидит за столами. Увидел Фила Айви: «Ок, почему бы не поиграть с ним?» В третьей раздаче получил сет в сет и вернулся на привычные $100/$200.

– Ты спокойно воспринимал неудачные выстрелы? Не было проблем с эго?

– У многих игроков действительно возникают подобные проблемы. Проигрыши вызывают острое желание поскорее отыграться. Это один из основных признаков игровой зависимости. В молодости казалось, что мне тоже не избежать этого. Гэмблинг и выстрелы не по банкроллу вызывали очень яркие эмоции. Но по каким-то причинам у меня никогда не возникало желания отыгрываться до нулей на всех счетах. Подозреваю, что одна из причин в том, что я все время проводил за игрой в покер и почти не тратил деньги вне столов. У меня даже не было «обычных» денег, весь банкролл лежал на Full Tilt. Я жил, как обычный нищий студент. Все мои друзья были такими, и я ничем не выделялся. Играл не для того, чтобы выиграть деньги на новую машину, была только одна цель – подниматься по лимитам. Естественно, сейчас все изменилось, и я понимаю ценность денег. Вряд ли я смог бы жить в тех же условиях, что и тогда. Хотя смог бы, но это было бы невероятно тяжело.

– Как родители относились к покеру? Они не советовали тебе купить дом или вложить деньги во что-нибудь еще?

– Отец всегда советовал инвестировать, но родители никогда на меня не давили. И в итоге я потратил очень приличную сумму на квартиру в Нью-Йорке. Все друзья по колледжу закончили учебу и разъехались по стране. Я не захотел оставаться один в Висконсине и выбрал Нью-Йорк, куда отправились сразу несколько друзей. Очевидно, надо было снимать квартиру, но я ненавижу переезды, поэтому купил. Хотел внести 20%, а на остальное оформить ипотеку. Но в этот момент начался финансовый кризис 2008 года, и никто не дал мне кредит. Пришлось вносить сразу 60%, что очень сильно ударило по банкроллу. Одно из худших решений в жизни. Это серьезно ограничило мои покерные возможности. В то время шла практически круглосуточная игра за столом RailHeaven, за которой мне пришлось наблюдать со стороны.

Хотя, может, это было и к лучшему. У меня не было возможности проверять на прочность дисперсию и играть $500/$1k в любых составах, пришлось тщательно селектить. Возможно, это спасло мою карьеру.

– Во время сессий на RailHeaven у тебя не дрожали коленки от имен соперников?

– На имена я вообще не обращал внимания, возможно, потому что мы играли в онлайне. Единственное, что могло меня напугать – игра некоторых из них. Думаю, мне помогло еще то, что я постоянно сомневался в своей игре. Но это компенсировалось моей любовью к покеру и желанием переиграть оппонентов. В покере ничто не сравнится с чувством, когда ты верно прочитал соперника. Для меня до сих пор так. Когда я садился на RailHeaven, испытывал возбуждение, небольшое волнение и огромное желание играть.

– Умение читать соперников – врожденный талант или этому можно научиться?

– Это сочетание природных способностей и практики. В этом нет никакой магии. Я пытаюсь понять соперника и разобраться, как он думает, слежу за реакцией в разных спотах. Действие на каждой улице – это ключи, которые я собираю вместе, чтобы угадать руку оппонента. Напоминает работу детектива, и это очень весело. Я всегда был силен именно в этом, по фундаментальным знаниям почти все соперники были сильнее меня. Я очень боялся, что с появлением солверов этот аспект игры потеряет актуальность. Мне казалось, что работа в софте обнулит все мои сильные стороны. Поэтому начал заниматься лишь через 5 лет после появления солверов. Оказалось, что мои опасения были совершенно беспочвенны.

– Ты достаточно рано начал участвовать в High Staker Poker и Poker After Dark, но тогда казалось, что тебя больше знают по никам в онлайне, а не по настоящему имени. И вообще в те времена эти шоу напоминали какой-то закрытый клуб, в который очень неохотно пускают новичков. Расскажи, как ты туда попал?

– Вот там я как раз испытывал страх. Даже когда поднялся на высокие лимиты в онлайне, я все равно оставался фанатом покера, смотрел все эфиры WSOP и High Staker Poker. Для меня все участники были настоящими звездами, и игра против них вживую не имела ничего общего с онлайном. Съемки проходили в зале с софитами и камерами, это было совсем не похоже на привычную мне комнату с компьютером. А в покерном плане никакого страха я не испытывал. В онлайне составы были гораздо хуже. У меня было не так много возможностей поиграть в шоу, хотелось воспользоваться ими по максимуму, отчего я еще больше зажимался.

Стену между онлайном и офлайном пробил Том Дван. С его первого появления на High Staker Poker все сложилось идеально. Он делал вещи, недоступные никому из соперников. Они не всегда работали, но тогда у него получалось абсолютно все. И, кажется, меня пригласили тоже благодаря ему. Друзьям он тоже всегда готов прийти на помощь.

– Почему его приглашали намного чаще? По скиллу ваш уровень отличался не так сильно.

– Он играл гораздо лузовее. А я в первых эфирах, наоборот, сильно тайтился. Префлоп я играл правильно, но надо было перестроиться ради шоу. Не думаю, что стоит искать какие-то подковерные игры, просто он был намного интереснее продюсерам и зрителям. Как ты сказал, нас знали только по никам в онлайне, в остальном мы были полными ноунеймами. И за исключением Тома, предпочтение отдавали регулярам шоу, которые на волне покерного бума стали настоящими звездами.

– Некоторые почему-то остаются звездами даже сейчас, хотя игра оставила их далеко позади...

– После «черной пятницы» денег в телевизионном покере стало намного меньше. Новым звездам взяться неоткуда. Не уверен на 100%, но слышал, что в High Staker Poker некоторые играли за деньги Full Tilt. Им просто выдавали $200k и сажали за стол. У румов было очень много денег, и на рекламу они их не жалели. А телешоу – отличное место для продвижения своего бренда. Румы не только платили огромную зарплату профессионалам, у которых не было своих денег на дорогую игру, но и напрямую финансировали сами шоу. Вероятно, все это было оправдано, потому что у покера на ТВ в те времена была большая аудитория. А сейчас молодым игрокам нет смысла появляться в эфире, спонсорский контракт они все равно не получат. Получив приглашение, регуляры в первую очередь задумываются об ожидании, а не о дополнительной выгоде. Организаторам тоже нет смысла делать подобные шоу, румам они неинтересны, хороший состав собрать сложно. А какую еще выгоду они принесут? Остается только PokerGo, где все держится на энтузиазме отдельных людей, и за такой контент приходится платить.

– Ты всегда записывал обучающие видео, даже когда играл в онлайне на самом высоком уровне. Наверняка у тебя спрашивали, зачем играть хедз-апы с Сульски и показывать свою игру?

– Желание заниматься обучением появилось у меня задолго до того, как я начал записывать воды. Сначала писал стратегические статьи в журнал Bluff. Мне это очень нравилось. Думаю, у меня хорошо получалось, а я люблю делать то, что у меня получается. Мне удается доносить сложную информацию простым языком. Потом нас с Томом пригласили на встречу с руководством CardRunners. Они предложили нам записать пробные видео, чтобы оценить, как их примет аудитория. Мы согласились, но Том так ничего и не сделал, а я свое отправил. Даже не помню, какие условия они предложили, мне было просто интересно попробовать. Желание сделать что-то подобное было у меня давно, но я никак не мог решиться, а их предложение стало достаточным толчком.

Видео очень хорошо приняли, мы стали обсуждать долгосрочное сотрудничество, но условия меня совершенно не устроили. Я вернулся к этой деятельности лишь через несколько лет. Конечно, у меня были некоторые опасения, что соперники узнают, как я играю. Солверов тогда никаких не было, и у многих игроков были очевидные лики. Например, если человек играл чек-рейз на спаренном флопе – это был 90% блеф. В моей игре такого не было. По GTO я, естественно не играл, мы даже не знали, что это такое, но я очень внимательно относился к балансу. Некоторых друзей я отговаривал от записи обучающих роликов, мне казалось, что это сильно навредит их ожиданию. Но в отношении своей игры я таких опасений вообще не испытывал, и, кажется, результатам это не навредило. Хотя точно это оценить очень сложно.

– Я хочу ввести традицию и заканчивать подкасты пятью короткими вопросами. Отвечать можно предложением или даже одним словом. Какой совет ты бы дал себе 21-летнему?

– Я бы сказал: »Продолжай делать то, что делаешь. Все будет отлично».

– Если бы ты мог ввести в покере правило, которому все были бы обязаны следовать. Что бы это было?

– Сложно. Наверное, чтобы селектить можно было только в 50% случаев.

– Интересно, тут давай подробнее.

– Для прогресса полезно играть в сильных составах, об этом недавно рассуждал Негреану. Вспомни «дилемму заключенного». Если все будут селектить, составы испортятся, и это навредит всем. А если селект можно будет отменить щелчком пальцев, это решит проблему бамханта, экшена станет больше, и новичкам тоже будет веселее. Но я понимаю, что это неотъемлемая часть современного покера, поэтому и сказал «50%». Уже рассказывал, что и сам был вынужден играть с селектом.

– Главный урок, который ты усвоил за последний год?

– Думаю, что научился разделять ожидания от людей и реальность..

– Что в покере в последнее время вызывает у тебя позитивные эмоции?

– Популярность хедз-ап челленджей и медленное, но верное улучшение ситуации с онлайном в США.

– Последний вопрос – твой любимый соперник за всю карьеру? С кем тебе нравилось сражаться больше всего?

– Виктор Блум. Он невероятно талантлив. У него полностью отсутствовали фундаментальные знания и селект, но противостояния с ним были самыми сложными. Невозможно было предугадать, что он сделает в следующую секунду. Если бы уровень наших знаний был одинаковым, у меня не было бы шансов. Матчи с ним были самыми интересными в моей жизни.

– Это правда, что ему хватало нескольких раздач, чтобы подстроиться под соперника?

– Да, он и Айви – единственные соперники, с которыми я наиграл большую дистанцию в онлайне и без шансов проиграл войну левелинга. В умении мгновенно перестраиваться с этими двумя никто не сравнится.