Штеффен Зонтхаймер: Я не испытываю эмоции от покера

– Привет, Штеффен, как дела?

– Все хорошо. Немного устал, но счастлив, потому что сегодня мой последний день в Вегасе. Завтра лечу домой, в этот раз приехал в конце на 2 недели, играл только самые интересные турниры.

– В прошлом году ты тоже приезжал не на всю серию?

– Я приезжал в самом начале, а потом вернулся в июле. А в этот раз впервые провел конец мая и июнь в Европе, потому что не было Super High Roller Bowl. Отлично провел время, очень рад, что остался.

– Другие хайроллеры тоже не стали проводить тут все лето. Почему вы решили проигнорировать Мировую серию?

– Могу говорить только за себя. Расписание оказалось очень удачным, все самое интересное поставили в конце. И я просто физически не готов проводить тут 6 недель. Это может быть интересно, когда приезжаешь первый раз, а в 12-й уже все воспринимаешь иначе. С финансовой стороны в этом тоже никакого смысла. Прилететь через океан, чтобы сыграть турнир за $500 на 30,000 участников?

– Хочу вернуться к началу твоей жизни. Расскажи, где ты рос?

– Я родился в замечательном городе под названием Гернсбах на реке Мург. Великолепное место – горы, река, лес, небольшие городки вокруг, все вместе.

– То есть ты городской ребенок?

– Совсем наоборот. Детство было обычным – друзья, семья, школа, всевозможные виды спорта. В один день мог поиграть в футбол, потом поучаствовать в турнирах по большому теннису и настольному.

– Хорошо получалось?

– Играл на уровне низших лиг нашего города, ничего особенного.

– Чем занимались родители?

– Мама работает на немецком телевидении, а папа в компании Mercedes. Семья постоянно переезжает. Когда я закончил школу, отца перевели на 4 года в Индию, и я успел там пожить. Сейчас они живут в Японии, в прошлом году я тоже провел там какое-то время. Кажется, ему осталось 6 месяцев по контракту, посмотрим, чем теперь будет заниматься. Никогда не видел, чтобы он просто сидел дома, возможно, появится новый проект. Работа всегда была его хобби.

– Какой у тебя был план на жизнь в юности?

– Никакого. У меня и сейчас его нет. Моя карьера – счастливое стечение обстоятельств. Я всегда понимал, что у меня хорошо получается, но никогда не знал, чего хочу. Впервые эта проблема возникла, когда надо было выбирать специальность в университете. Я знал, что у меня не будет проблем с математикой или физикой, но мне казалось, что эти профессии совсем для ботанов. Я тоже был ботаном, но не до такой степени. Задумался об инженерии, но это скорее для тех, кто любит самостоятельно ремонтировать свой велосипед. Мне такое никогда не нравилось, этим занимался отец. Но в итоге выбирать не пришлось, я получил диплом бакалавра, а когда пришло время поступать в магистратуру, появился покер.

– То есть до этого ты вообще не играл?

– Играл микролимиты во время учебы, максимум $0.5/$1.

– А когда ты впервые услышал про покер?

– В школе с друзьями собирались примерно раз в 3 месяца. Играли какой-то гибрид кэша и МТТ. А уже в 2010-м приятель рассказал мне, что можно получить халявные $50 и на том же сайте помогут с теорией. Я начал играть старый добрый лимит 1/2 цента коротким стеком в 20 бб. Следовал чарту стартовых рук и четким правилам, например, с двухсторонкой всегда ставить 2/3 пота на флопе. Медленно, но стабильно поднимался все выше.

– Когда ты понял, что сможешь зарабатывать игрой?

– Я не рассматривал покер профессией, это было лишь хобби. Я играл Warcraft 3 и другие компьютерные игры, покер был чем-то похожим. Деньги были просто очками, я даже кэшауты не делал. Но однажды понял, что выиграл уже прилично, и перестал играть в остальное, сосредоточившись на покере. Уже не помню, когда это произошло. А настоящим поворотным моментом стало сообщение от Федора Хольца зимой 2014-го. Я только что получил диплом бакалавра. Мы общались на одном форуме, он написал, что ему нравятся мои мысли, и пригласил поехать с ним в Канаду гриндить SCOOP.

– Лично вы не общались?

– Вживую я его впервые увидел только в аэропорту Торонто.

– Среди немцев это обычное дело так заводить знакомства? Звучит довольно странно.

– Нет, не обычное. Это агрессивный стиль Федора. В марте я сдал экзамены, а полетели мы в апреле, меня это устраивало. Но турниры я до этого никогда не играл.

– У тебя уже были какие-то достижения, может, SuperNova Elite?

– Нет, ничего такого не было, я играл кэш недорогие лимиты. Мой личный банкролл был в районе $80k, но я был достаточно известным на немецком форуме PokerStrategy, даже записал пару видео.

– Кто еще поехал с вами в Торонто?

– Федор с друзьями купили мониторы, потом приехали в аэропорт забрать меня. В машине сидели 4 человека, которых я никогда до этого не видел. На заднем сидении расположился Федор, который выглядел лет на 11, а в действительности ему, наверное, было 13. Рядом сидел Райнер Кемпе, который за две недели до этого стал вторым в Sunday Million. Еще в машине были BenCB и игрок по фамилии Шульц, который гриндил живые турниры. Хорошая компания. Я только сел в машину после 12-часового перелета, а эти парни принялись обсуждать раздачи из хедз-апа Райнера. Мне их обсуждение показалось детским лепетом, я играл кэш и думал о покере совсем по-другому. Я спросил себя – куда я попал? Но потом мы узнали друг друга получше, начали вместе гриндить, и я понял, что у всех может быть свой взгляд на покер и везде можно найти пользу. Но тогда будто встретились два разных мира.

– В итоге вы сошлись где-то посередине?

– Тогда и произошло рождение немецких хайроллеров. Сейчас мы знаем, кто как думает, наша игра тоже эволюционировала.

– В живых турнирах ты выиграл $13.5 млн, но первый кэш был лишь в 2015-м.

– Сначала я даже не задумывался об офлайне, гриндил SNE на 8 zoom-столах. А за одним мне быстро становилось скучно.

– Ты тильтовал или как это проявлялось?

– Нет-нет, ничего такого. Просто не знал, чем себя занять между раздачами. Все время крутились мысли, что в интернете уже мог бы сыграть 200 раздач за время, пока жду карты.

– Чем занимаешься сейчас за живыми столами?

– Провожу время в телефоне, стал спокойнее к этому относиться. Могу болтать с другими игроками, зависит от стола и моего настроения. Только что в 6-максе по $10k мне попались отличные соседи, которых я раньше не встречал. Один французский игрок ни на секунду не умолкал. Другой азиат, который проводил лучшее время в своей жизни – в 3-бет поте поставил три барреля в блеф и показал 72o. Потом к нам посадили Даниэля Негреану. Мы будто встретились за вечерним чаепитием после ужина.

– В хайроллерах атмосфера хуже?

– Не хуже, там же все знакомые. Не скажу, что все хайроллеры интересные собеседники, но почти со всеми есть о чем поговорить, просто больше общих тем.

Самый первый турнир в офлайне я сыграл в марте 2015-го на WPT в Вене. Приехал в гости к Федору, и он заставил меня в него сесть. Продержался примерно час. Помню, что в самой первой раздаче открылся с A3s и получил мини 3-бет от звезды немецкого футбола Сергея Барбареса. Потом мы страшно напились на вечеринке для игроков, есть, о чем вспомнить.

А первые призовые, которые ты упомянул, были на Мировой серии. Я приехал в Вегас на 2 недели играть кэш. Гриндил $2/$5 в Aria и каждый день выпивал по 10 бутылок пива. Но 6-макс по $1.5k пропустить не мог и прошел в третий день. До сих пор помню, как вылетел с Q9s против восьмерок.

– Через год ты вернулся и играл уже хайроллеров по $25k, тогда тебя еще почти никто не знал. Тебе было сложно на столь высоком уровне?

– Нет, я и так играл на самом высоком уровне, только в онлайне. В офлайне меня никто не знал, и для меня это было очень выгодно. Я почти со всеми хайроллерами играл в интернете и знал их лики. Но в своих офлайн навыках я не был так уверен. Очки я не надевал, но играл в худи, прятал лицо и за теллзами не следил, боялся выдать свои. Играл как в онлайне, но со временем стал чувствовать себя увереннее и сейчас мне в офлайне очень комфортно.

В 2016-м Федор и Райнер поделили в Super High Roller Bowl. Я потом все лето играл в кепке с символикой турнира, в дешевых килополях рассказывал соседям, что живу с ними в одном номере. Против меня выбрасывали руки типа KT на SB только из-за этих историй.

– Ты нервничал, когда играл первые турниры за $25k-50k?

– Самый первый был за $25k в Майами, куда мы полетели спонтанно. Федор и Райнер были рядом, они уже примерно год играли такие турниры, поэтому мне было легче. Они их разрывали, а я знал по онлайну, что играю не хуже. У нас разные специализации, но по всем спотам в стеках 60бб+ Федор тогда советовался со мной. В Майами я вышел на финальный стол, помню, сыграл абсурдную раздачу против Ника Петранджело. У обоих были какие-то дерьмовые карты, на флопе он сыграл чек-рейзом, на терне я опять поставил, а он второй раз переставил. Я знал, что у него ничего нет, но сдался, потому что сильно нервничал. Как раз сказалось отсутствие опыта.

– А как ты себя чувствуешь, например, в 3-максе, когда на кону миллионы?

– В том-то и дело, что на кону не миллионы. Я бы мог что-то почувствовать, если бы далеко прошел в мейне. Даже EPT за 5k, где я играю полностью от себя и за первое платят миллион, может вызвать у меня прилив эмоций. А турниры за $25k на 40 человек – это работа. Их я играю не полностью от себя, за первое место платят в районе $300k. Естественно, это тоже большие деньги, но мы играем такие турниры чуть ли не каждый день. Немного грустно, потому что я не испытываю никаких эмоций от покера. Я немного рассказывал об этом в подкасте у Джо Инграма. Даже в турнире party за $250k, который я выиграл, видно, что я почти не радуюсь. Мне весь год ужасно заходило, и тогда я скорее испытал облегчение, что удалось прервать черную полосу.

– К Багамам мы еще вернемся, но сначала расскажи про 2017-й. Федор Хольц тогда всех предупредил в твиттере, что ты скоро начнешь разрывать. После этого ты выиграл общий зачет серии Poker Masters.

– Это красивая история, но в действительности я уже и в 2016-м был одним из лучших в этих полях. Но мне плохо заходило и надо было немного привыкнуть к офлайну. А в 2017-м, наоборот, я начал выигрывать все подряд.

– На Poker Masters ты стал первым в двух турнирах и получил дизайнерский пиджак за общий зачет. Где он хранится?

– Где-то у родителей.

– То есть он не входит в число твоей повседневной одежды?

– Ха-ха, нет. В моей квартире в Вене его даже негде повесить. У Федора есть специальная комната для трофеев, вот в ней он бы смотрелся идеально.

– Как прошел 2018-й?

– Этот год начался с интервью Даниэля Негреану, в котором он назвал меня сильнейшим игроком мира на тот момент. Мне было приятно, но никакого дополнительного давления от этого я не испытывал. И будем откровенны, Даниэль не тот человек, который может определить сильнейших игроков, да и вообще вряд ли кто-то может. Но его слова дали мне чуть больше публичности. Я очень уважаю Даниэля, потому что он понял, что сильно отстал по игре, и начал много работать. А 2018-й для меня до определенного момента складывался ужасно, но играл я при этом хорошо.

– В твиттере ты написал, сколько потратил на бай-ины в то лето. Получилось $2.2 млн, это с учетом турнира за миллион, но все равно шокирующая сумма.

– Такой современный покер. Я прекрасно помню свои ощущения, они знакомы почти всем профессионалам. Ты принимаешь верные решения, но рано или поздно вынужден выставляться и после первого же флипа вылетаешь. Например, в миллионнике я закончил с AQ против 77 Дэна Смита за три стартовых стека. Но все это часть игры, я немного злюсь после вылета, но на следующий день обо всем забываю, и так до следующего турнира. Прошлым летом я приезжал в Вегас два раза. Первая поездка прошла нормально, а вот во второй я ни разу не попал в призы – One Drop, потом вылетел за 100 человек до призов в мейне с королями против девяток за большой стек, а в Aria стал баббл-боем. Покер вызывал у меня отвращение, после Вегаса я больше месяца не играл, потом в Барселоне сыграл лишь половину привычного расписания. На Poker Masters вообще не полетел, но у этого были и другие причины.

– В одном интервью ты сказал, что доли у тебя покупали люди, которых ты даже не знал. Такие анонимные деньги – это обычное дело в хайроллерах?

– Я имел в виду, что не знал этих людей лично, но все скриннеймы мне были знакомы, доли же продаются в онлайне. У американских игроков похожая ситуация. Когда Джастин выигрывал все подряд, доли были у всех его друзей. У нас была похожая ситуация за пару лет до этого с Федором. Но мы начали играть на 10 лет позже американцев, и у нас не было возможности заработать такие банкроллы, поэтому мы брали небольшие доли друг у друга. Федор не сделал нас миллионерами.

В 2014-15 годах я совмещал zoom500 и турниры за $25k, в которых у меня была скромная доля. Я уже говорил про турнир за $250k 2018 года, в тот момент резко упал биткоин, а его перепады отлично заметны на рынке бэкинга. Сам я не особо в теме, но когда биткоин был на пике, я мог продать экшен в турниры от $100k пяти разным группам, а сейчас осталась только одна. Поэтому я продаю по 1-2% друзьям, но для них выигрывать еще приятнее.

– На CardPlayer недавно был опрос про турниры хайроллеров. Мы опрашивали топ-игроков, один из вопросов – в какой стране рождаются сильнейшие игроки? Из 64 опрошенных 22 назвали Германию, причем среди участников было всего 3 немца.

– Солидно, но вряд ли объективно. Думаю, группа испанских игроков не слабее, среди бразильцев сейчас тоже много хороших гриндеров. Просто нам повезло найти немецких бэкеров, не так просто попасть в турниры за 100k. Если бы у испанцев была похожая ситуация, мы бы видели их в дорогих турнирах гораздо чаще. В Восточной Европе тоже есть сильные игроки, в Англии.

– Американцев мы можем исключить, потому что их гораздо больше, но из других стран только у Германии есть 10 игроков, выигравших больше $10 млн.

– Как раз это я и пытался объяснить. Кстати, завтра в этом списке появится еще один игрок, удачи Хоссейну Энсану [Беседа состоялась, когда в главном турнире оставалось 5 игроков, и Хоссейн был огромным чиплидером – прим. ред.]

– У тебя есть доля?

– Нет, но я очень хорошо отношусь к Хоссейну, и мне не нужен финансовый стимул, чтобы за него болеть.

– Расскажи про самый удачный обмен долями.

– Мой самый прибыльный день в покере был, когда я закончил 5-м турнир за €111,111 в Розвадове, а Доминик его выиграл. К сожалению, у меня была не такая большая доля, потому что он славится своей любовью к реэнтри, а в том турнире они были неограниченны. Я взял лишь половину от обычной доли, но у меня был экшен еще от пары человек с той финалки. Я едва успевал складывать свой выигрыш на калькуляторе.

– Сейчас стало обычным делом, когда в дорогих турнирах на финальном столе может оказаться сразу 4 человека, которые как-то связаны друг с другом. Некоторые видят в этом повод для подозрений.

– Нас тоже подозревали, но никаких реальных признаков софтплея или чего-то еще никогда не было. Я и сам однажды оказался в такой ситуации, когда играл финалку турнира за 50k в Монте-Карло и знал, что у четырех соперников большие доли друг от друга. Странные ощущения, но что поделать? Вот я изучаю список своих обменов, не буду называть имена, но в нем один парень из Беларуси, другой из Англии, один из Испании, трое из США и всего один из Германии. Но софтплею я всегда против немцев? Нонсенс.

Единственное, что меня тревожит, когда игроки покупают слишком большие доли. Например, у Айка может быть 80% от себя и 60% от другого игрока. Про это все знают, поэтому смело называю его имя и в честности Айка я уверен на 100%. Но если я сам с кем-то меняюсь или продаю, то всегда оставляю минимум в 2.5 раза больше, а лучше в 3-4 раза, чем самому крупному дольщику. Все говорят, что играют одинаково независимо от доли, в теории это звучит красиво, но на практике может быть все что угодно. Возникают же ситуации, где ты просто не знаешь верного действия. У меня были споты, когда в меня пушили, и я думал, коллировать ли с A9o. Я знаю, что граница как раз в районе этой руки, против игрока, который мне симпатичен, я выброшу, а против другого заколлирую. Еще у меня была ситуация, когда я остался в 3-максе с большим китом и сомнительным регом, которого плохо знал. Этот рег предложил любителю поделить призовые за 2-е и 3-е место, по сути убрав из игры фактор ICM. Это же откровенное мошенничество, я не считал в калькуляторе, но этой сделкой они украли у меня минимум 25k.

– Наверное, они даже не думали, что делают что-то плохое, заранее решили, что тебя им не обыграть.

– Я рад, что они обсуждали это прямо за столом, и я смог подстроиться. Стал открывать 40% с баттона, а не 80%. Уверен, что в Aria и в других больших хайроллерах такое на 100% исключено.

– Небольшой блиц в конце. Самый большой банк в карьере?

– Играл ТВ-кэш с Леоном в King’s. Объявили последнюю раздачу, мы играли с какими-то невероятными страддлами. С их учетом эффективный стек был примерно 65 бб. Я открылся с АК, все выбросили до Леона на SB. Роб Йонг решил пошутить и спросил Леона, как бы я отреагировал на пуш? У нас было примерно по 200k, и Леон поставил олл-ин с T8o. В банке было 393k, а я напуган до смерти. Открыли 7x 7x 6x , терн 2x , и на ривере пришел туз.

– Как ты отнесся к реплике Роба?

– Не думаю, что тут была его вина. Я бы и сам мог сказать что-то подобное. Леон думал секунд 30, больше повлияло, что это последняя раздача.

– Самое странное место, где ты играл на деньги?

– Как-то я приехал к другу в Дортмунд. Там была закрытая игра, я сел на 1/2, чтобы развлечься и поесть бесплатную пиццу. В комнате была куча народу, и друг сказал, что в сумме на всех они провели больше 120 лет в тюрьме. Все оказались очень приятными, атмосфера была отличной, но я не очень хотел бы узнать подробности, как они заработали свои деньги. Больше туда не возвращался.

– Самый сильный игрок, о котором мы никогда не слышали.

– Назову Джулиана Томаса. Его отлично знают в Европе, но в Америку он почти не ездит.

– Худшая работа до покера?

– Работы у меня не было, но была социальная служба. Я некоторое время провел в центре реабилитации, там у меня было две обязанности. Я отвозил пациентов после операции домой, помогал занести вещи и так далее. Это работа мечты, потому что дают щедрые чаевые. А вторая – я помогал медсестрам, и хуже этого сложно что-то придумать. Я не переношу вид крови и с тех пор с огромным уважением отношусь ко всем медработникам.

– Твоя самая большая ставка за пределами покера. Пари, сайдбет, что-то подобное?

– В прошлом году в Вегас приехали мои непокерные друзья, и они решили попробовать все казиношные игры. Мы выпили, а я раскрутился в блэк-джеке с $300 до $2k. Еще в 2016-м мы заключили браслетное пари, сам можешь догадаться против кого.

– 2016-й? Это же год Джейсона Мерсье?

– Верно, поставили против него, и это обошлось мне в крупную сумму. Объединился с группой немецких игроков, но лично проиграл $30k. Это моя самая крупная ставка. Естественно, мы ставили не против себя, никто из нас не играет миксы. У нас был драфт, наша команда строилась вокруг Стивена Чидвика. Мне и сейчас кажется, что ставка была выгодной, Джейсон дал небольшой коэффициент в нашу пользу – 1.05 против 1. Не думаю, что Стиви тогда сильно уступал Джейсону в микс-игры, но против двух браслетов и второго места ничего не поделаешь.

– Какого таланта у тебя нет, но ты бы хотел его получить?

– Я очень скромный, в молодости возникали большие проблемы при общении с девушками.

– Как ты познакомился со своей нынешней девушкой?

– Мы вместе ходили в садик. Одна из тех историй, когда они исчезают из вашей жизни, а через 20 лет вы вновь встречаетесь.

– В покер играешь в наушниках?

– Только если рядом Мартин Кабрхел. Иногда я могу что-то посмотреть в телефоне или послушать, но стараюсь не злоупотреблять. По-моему наушники противоречат принципам игры и мешают общению. Но в турнире за $1.5k, где я никого не знаю и никто не хочет болтать, я могу и сам их надеть.

– Что слушаешь?

– Какие-то случайные плейлисты или покерные подкасты.