diamond diamond diamond

Сначала я не понимала, к чему все идет, и не сильно вникала. Очередное увлечение, не больше и не меньше, чем шахматы, теннис, ставки. Потом все чаще стала выхватывать из разговора слова «флоп», «заколлить», «флеш-дро», и многообещающее Sunday Million.

Потом появились новые друзья, чьи имена больше походили на колоритные «погонялова» – Джипси, Зая, Кац. Я насторожилась. Ночи за компьютером и встречи в казино не сулили ничего хорошего моей семейной жизни с Ильей (Илюшаном). А мой муж, тем временем, всерьез и надолго вошел в покерный мир.

Мои консервативные советские мозги отказывались принять такое откровенное влияние буржуазной Америки. Даже официальный, сравнительно стабильный доход от издания журнала PokerNews никак не мог заставить меня примириться с покерным миром. Я уверяла Илью, что больше ни у кого в его новом мире нет семьи и детей, и он не может позволить себе то, что позволяют другие; что люди вокруг него все несерьезные и даже (как же без этого) криминальные.

Первые средства, специально выведенные из интернета, чтобы задобрить домашнего тирана (то есть меня), были потрачены на бассейн в крутом фитнес-клубе и безумно дорогую оправу для очков. Благодарность моя длилась недолго. А разговоры про «дистанцию», «дисперсию» и «матожидание» вкупе с маячившей возможностью поехать в Лас-Вегас на деньги «бэкера» (еще один явно не внушающий доверия термин) только усиливали ощущение надвигающейся катастрофы.

И, как положено хорошей жене, настал день, когда я решила сама пойти в казино и под домостроевским предлогом «поддержать любимого» на турнире, разобраться во всем самостоятельно. «Поддерживая любимого», я для начала неплохо подкрепилась в очень дешевом ресторане. Это был неплохой ход, но пахло ловушкой.

Потом Илья подвел меня к нескольким людям, представив их, как своих коллег по цеху, очевидно, заранее подобрав людей с небандитской внешностью. Кац (по моим представлениям это должен был быть старый обрюзгший еврей, похожий на ростовщика или ювелира, с чемоданчиком и бегающими глазками) оказался долговязым юношей с IQ явно выше среднего; девочка Лика (я представляла себе ночную бабочку с модной среди богатых бездельников восточной внешностью) предстала передо мной кедово-джинсовым тинейджером с серьезным и грустным взглядом, Зая, как оказалось, вообще учился в школе, где я работаю, а Стас сразу обезоружил меня тем, что обращался к Илье за советом и демонстрировал уважение.

Никто не обнимал путан, не носил кобуру, ничей взгляд не горел лудоманским огнем. Я была обезоружена. Сказать было нечего. Я к этому не привыкла и пошла дальше в надежде разглядеть за этим маскарадом «истинный порок». Подошла к столу. Лица – разумные, разговоры – серьезные, на руках – обручальные кольца, одеты все прилично, без малиновых пиджаков. Я совсем скисла…

Однако сдавать позиции не в моих правилах. И тут Илья сам дал мне новый шанс. Чтобы совсем добить меня, он решил продемонстрировать разницу между интеллектуальной игрой и истинным пороком. Он показал мне зал, где играли в рулетку и горели огни автоматов. Мимоходом показал нескольких человек, которых можно встретить и там, и за покерным столом. Он не догадывался, что тем самым сам вернул мне утраченное равновесие и силы, чтобы пилить его – правда, теперь под новым углом. Оказывается, в покер играют не только описанные выше интеллектуалы, но и люди с кошельками, значительно толще кошелька Городецкого. Эврика!

Дело в том, что одной из причин моего протеста против покера была моя работа. Я работаю в благотворительном фонде, который собирает деньги на помощь людям, умирающим от рака. Мне казалось какой-то насмешкой то, что муж мой играет в покер. Что люди скажут – я деньги собираю, спонсоров ищу, а муж все в казино спускает? Кроме этого такая работа заставляет рассматривать каждого нового человека с позиции «чем-ты-можешь-помочь-фонду». И вот в казино, в этом омуте разврата, в адовом огне автоматов и неоновых реклам, я поняла, что здесь еще не ступала «нога» (читай: протянутая рука) благотворительных фондов.

«Шарапов, да это ж Клондайк, Эльдорадо», – подумала я, привыкшая к тому, что мне очень быстро приходиться покидать кабинеты топ-менеджеров компаний, куда я с таким трудом попадаю последние пару лет. На вопрос «вы детям помогаете?», я честно отвечала, что помогаем мы в основном умирающим старикам. «А-а-а», – говорили мне, «а мы детям помогаем, простите». Я стала тихо ненавидеть все компании, которые помогают детям и не думают о том, что дети вырастают и болеют, и взрослым умирать не менее больно и страшно.

Я начала всерьез изучать вопрос о благотворительной деятельности индустрии азарта на западе, узнала про «Ante Up For Africa», терзала Илью бесконечными просьбами познакомить меня с покерными миллионерами, владельцами казино, давила ему на слезную железу. Но он держался…

А покер в стране тем временем набирал обороты. Стал даже видом спорта! Я съездила на турнир в Завидово и прониклась искренней симпатией ко многим, кого там повстречала. Журнал PokerNews теснил конкурентов, Демидов стал миллионером, Мировая серия и European Poker Tour готовились проникнуть в Россию. Илья стал сдавать позиции и познакомил меня с организаторами Russian Poker Tour. Мы практически договорились о проведении осенью благотворительного турнира с участием звезд шоу-бизнеса в пользу нашего Фонда помощи хосписам «Вера» и Фонда «Подари Жизнь» Чулпан Хаматовой. Илья осуществил свою мечту и съездил в Лас-Вегас, а я почти смирилась, что пора придумать новый повод для ворчания и критики…

И тут – не буду об этом много говорить – покер, наряду с рулеткой, автоматами и блэкджеком, стал вне закона. Илья написал гневный и очень правильный пост, правда, забыв включить в список пострадавших от действий правительства пациентов Первого Московского хосписа и всех тех, кто мог рассчитывать на деньги «покерной» благотворительности. А я уверена, что осенний турнир был бы лишь первым в череде добрых дел, которые можно было организовать.

Нечаянной радостью стали деньги, перечисленные на наш счет Иваном Демидовым, хотя даже его гражданское решение столкнулось с препонами российского законодательства – российский гражданин переводит доллары из-за рубежа на счет благотворительного фонда, это же отмывание денег чистой воды.

От Вани Фонд помощи хосписам получил уже $20 000, это примерно 620 000 рублей. В пересчете на хосписное время, которое бесценно, ибо его слишком мало у наших пациентов, это примерно 95 дней работы стационара. Ведь в день хоспису требуется примерно 6505 рублей внебюджетных средств на то, что не финансирует наше замечательное государство, а именно:
60 памперсов – 1900 рублей
120 штук впитывающих пеленок – 2400 рублей
150 пар одноразовых перчаток – 1200 рублей
15 капельниц – 135 рублей
200 одноразовых шприцев – 400 рублей
10 катетеров – 320 рублей
10 мочеприемников – 150 рублей

Итого – 6505 рублей

Без этих «мелочей» работа хосписа невозможна.

Пациенты, их друзья и родственники, администрация и персонал Первого Московского хосписа и наш Фонд безмерно признательны Ване за такую помощь в сложное кризисное время. Мы желаем Ване и его семье здоровья и успехов в игре, а всем «коллегам по цеху» не терять надежды и веры в будущее.

Теперь уже искренне ваша,
Нюта Федермессер