Продолжение. Первая часть, вторая часть
Много можно рассказать – и, возможно, когда-нибудь будет сказано – о колоссальном бардаке, царившем в казино и отеле Binion’s Horseshoe в те два года, когда я трудился в роли главы PR-службы, нанятый, чтобы наводить красоту на мрачное свиное рыло.
Одними только воспоминаниями о первых переговорах между боссами казино и владельцами покерных румов в интернете можно заполнить целую главу. Мы с трудом сводили концы с концами и едва платили за свет, они удваивали клиентскую базу каждые несколько месяцев. Владельцы Horseshoe не могли оплатить своим сотрудникам медицинскую страховку, а интернет-румы разбрасывали деньги, как конфетти во время Марди Гра. Хрупкий мир между ними периодически нарушался угрозами и локальными конфликтами. Они были смертельными врагами, хотя – сегодня это до боли очевидно – должны были стать союзниками и работать сообща. Однако покерные клубы и казино Лас-Вегаса старой закалки (и особенно их владельцы) искренне ненавидели бизнесменов из интернета.
Лондонский покерный клуб GutshotPoker запустил свой рум и отчаянно хотел стать партнёром Мировой серии покера – главного и самого уважаемого бренда в индустрии. Топ-менеджеры Гатшота полетели через Атлантику, чтобы договориться о сделке. Роскошный ужин с бутылками Grand Mariner на белоснежных скатертях, организованный могущественным Ником Бененом из Horseshoe, запомнился мне диалогами, будто взятыми из «Крёстного отца». Я оказался между молотом и наковальней: с одной стороны Ник, мой прямой начальник, с другой – Барри Мартин, владелец и один из руководителей Гатшота, и Дерек Келли. Будто муха, севшая на стену во время беседы Хаймана Рота, Майкла Корлеоне и Тома Хагена.
История переговоров с Гатшотом болезненно иллюстрируют всеобъемлющее невежество сотрудников американских казино (включая меня) во всём, что касалось онлайн-покера и стремительно менявшегося ландшафта игры. Даже я, активно игравший в интернете несколько лет, оставался законченным скептиком.
В какой-то момент обсуждение переросло в жаркий спор. Барри Мартин буквально потребовал, чтобы мы (Horseshoe) дали Гатшоту разрешение проводить сателлиты на следующую Мировую серию покера, и гарантировал привезти в главный турнир дополнительные 100 человек.
На это я сказал Барри, что он спятил. Прямо этими самыми словами. По-моему, я при этом даже смеялся.
Реакция Барри (и Дерека) на моё оскорбление была эталонной. Терпеливо, по очереди они стали объяснять, что мы в Horseshoe сидим на золотой жиле – могучем бренде WSOP. Они уверяли, что если мы дадим покерным румам в интернете лицензию на проведение сателлитов и других турниров, связанных с Мировой серией, это придаст серии мощный толчок.
Расчёты Барри мне казались абсурдными. Год назад главный турнир WSOP собрал 631 участника. Обещание привезти сотню сателлитчиков из одного Гатшота увеличило бы число участников на 1/6! Это противоречит здравому смыслу. Никакой покер-рум в интернете не может добавить столько игроков в главный турнир WSOP. Руководители Гатшота помешались.
Конечно, Барри и Дерек ясно видели будущее, а мы – нет. Гонка уже началась, но у нас на глазах всё ещё оставались шоры.
Фантастические события Мировой серии 2003 года сорвали эти шоры, к счастью, не оставив на лице шрамов.
(Конечно, на тех переговорах с Гатшотом было ещё много интересного, но оставим подробности для будущих статей.)
В 2003-2004 я почти не играл в онлайне, потому что был слишком занят.
Забавно – профессиональный игрок в покер Дэвид Бах (по прозвищу «Gunslinger») вчера написал, что жалеет о времени, потраченном на онлайн-покер в первые годы его существования, и предпочёл бы работать на другую сторону, может быть, купить долю в деле... Немного странно слышать это от человека, ставшего одним из лучших в своей профессии и выигравшего более $4,000,000 за турнирную карьеру. Странно ещё и потому, что многие из нас, работавших на другую сторону, посвятивших значительную часть жизни организации кэш-игры и турниров, тихо грустят об упущенном шансе сделать карьеру игрока. Может быть, мы стали бы реймерами и хашемами... Наверное, всем кажется, что хорошо там, где нас нет.
В общем, времени на онлайн у меня не было. Моя идеальная работа «приходи-когда-хочешь» и «бар-за-наш-счёт» мутировала в 70-часовую неделю без премий за сверхурочные и постоянной головной болью. Как-то днём (обычно я работал с полудня до полуночи) я зашёл в Horseshoe и увидел Уоррена Шеффера, босса покерного клуба и букмекерской конторы, особо приближённого к Семье. Он рассказал мне о готовящейся встрече с топ-менеджерами PartyPoker.com. Подобно коллегам из Гатшота, владельцы Пати также распознали безграничный рекламный потенциал партнёрства с Мировой серией.
Мы с Уорреном встретились с двумя представителями PartyPoker. Одним из них был Викрант Бхаргава, имени второго не помню.
За время моего затворничества в Horseshoe Пати совершили мощнейший рывок. Неизвестный рум с несерьёзным названием превратился в «Дженерал Моторс», «Эппл» и «Чейз Банк» покерной сцены. Благодаря сотрудничеству с еженедельной телепередачей World Poker Tour, умной рекламе и сверхагрессивной маркетинговой политике в куче стран по всему миру владелица рума Рут Парасол стала самой богатой женщиной планеты.
Пати хотели всего и сразу. Они обошли Paradise в 2003-м, но не удовлетворились этим и захотели стать главным, единственным румом для миллионов зрителей телевизионных турниров WPT. Также они вели переговоры с Horseshoe, чтобы получить доступ к WSOP, а значит, к ESPN.
От нас они хотели «стратегического партнёрства» – так люди с МВА называют уговор «почеши мне спинку, а я почешу тебе». Пару лет спустя такое партнёрство между онлайн-румами и традиционными казино стало нормой, но в то время на пути сотрудничества стояли подозрительность и враждебность.
Встреча, правда, прошла прекрасно. Менеджеры Пати были уверены, что добились своего и вот-вот сорвут главный бриллиант покерной короны. Мы с Уорреном вернулись в Horseshoe с рассказом о предложении Пати (довольно щедром в финансовом плане), ожидая получить одобрение Семьи.
Вместо этого нам холодно ответили – нет, никаких сделок и никаких новых переговоров, ни с кем.
Мы не знали, что параллельно идут другие переговоры. Horseshoe продаётся.
Много статей написано о событиях Мировой серии 2003 года. Есть среди них и мои. Та серия стала поворотной. Она провела демаркационную линию. Дала старт многим карьерам. Изменила множество жизней. Покер разделился на «до 2003» и «после 2003», как до нашей эры и после.
Вскоре после победы Криса Манимейкера я дал комментарий репортёру «Ассошейтед Пресс». Для тех, кто не в курсе: АР – это золотой стандарт печатной журналистики; если вы пишете для АР, ваше имя под статьёй увидят в сотнях газет по всему миру. Победа Манимейкера, сказал я, символизирует то, что покер преодолел звуковой барьер.
Эти слова разошлись повсюду.
В них нет преувеличения. До Манимейкера покер был аэропланом с пропеллером, но победа Давида над Голиафом, показанная по ESPN в мёртвый сезон во время забастовки бейсболистов превратила его не просто в сверхзвуковой истребитель, а в настоящую ракету.
Бум!
Трафик покер-румов, особенно PokerStars.com, отправивших бухгалтера из Нэшвилла играть главный турнир Мировой серии, рос с каждой новой статьёй и сюжетом. Пати оставались первыми, но Старзы сократили дистанцию и вскоре вышли на уверенное второе место, обойдя Paradise. Их нишей были многостоловые турниры, популярность которых среди новичков резко выросла – каждому, кто посмотрел захватывающие сюжеты ESPN, хотелось попробовать самому.
Победа Манимейкера также запустила вторую волну стартапов, некоторые из которых были безнадёжны с самого начала, другие сумели закрепиться и заняли свои ниши на растущем рынке онлайн-покера.
В последующие месяцы казино, ранее считавшие покер мёртвым и бесперспективным и закрывавшие покерные клубы, совершили поворот на 180 градусов. До Манимейкера в городе была всего пара-тройка мест, где можно было поиграть в покер. После Манимейкера покерные клубы открылись в Bally’s, Flamingo, MGM, Las Vegas Hilton, Golden Nugget, Union Plaza, Hard Rock, Tuscany и ещё нескольких более мелких казино.
Онлайн-покер не губил покерный рынок – он создавал его заново! Он посеял миллионы семян по всему миру, и в следующие несколько лет из них выросли джунгли – по некоторым оценкам, число активных игроков дошло до 15-20 миллионов.
Особенно яркое свидетельство того, что покер подхватило неуправляемое торнадо, появилось через несколько месяцев в Атлантик-сити.
Мэтт Саваж, турнирный директор WSOP, и Барри Шульман, владелец журнала Card Player, стали главными консультантами первого (и единственного турнира), прошедшего в казино Sands – через несколько лет это казино снесут. Карл Ичан (титан инвестиций, 15-й в списке самых богатых людей мира) и менеджеры казино наняли Саважа и Шульмана, чтобы организовать грандиозный турнир, и пригласили меня как главного по пиару. Они также заключили договор с NBC, чтобы показать турнир по национальному телевидению.
Это был настоящий цирк. Вспоминаю отдельные фрагменты. Дойл Брансон, прилетевший через всю страну на холодное Восточное побережье, дрожащий и закутанный в одеяло. Проблемы с получением лицензии. Проблемы с контролирующими гэмблинг организациями Нью-Джерси. Драки между персоналом. Телевизионщики с безумной идеей повесить на игроков датчики пульса, чтобы добавить драматизма – увы, игроки постоянно почёсывались, и датчики работали совершенно некорректно. Катастрофа, а не турнир.
Бен Аффлек в то время встречался с Дженнифер Лопес. Бен решил сыграть – то был пик его увлечения покером. Джей-Ло, понимавшая, что умрёт от скуки одна, взяла с собой маму, что не слишком порадовало Бена. Звёздная пара переругивалась прямо в турнирном зале, попутно раздавая автографы. Мама Дженнифер, устав от ссор, ушла играть в слоты по $25 и сорвала джекпот. Это дало Бену небольшую передышку, впрочем, он всё равно не смог продержаться в турнире до конца дня.
Так о каком же свидетельстве я говорил в начале параграфа? Когда определился финальный стол, представители румов устроили настоящую битву за право показать свои логотипы по национальному ТВ. Торги начались с $20,000. Некоторые игроки получили $50,000. Чиплидеры сумели поднять цену до сногсшибательных $100,000.
Сто... тысяч... долларов... за одну наклейку.
Покер и правда необратимо изменился.
Мир сошёл с ума.
После того, как я вернулся из Атлантик-сити, мне позвонил Анураг Дикшит, один из совладельцев Пати. Кажется, я произвёл хорошее впечатление на одной из предыдущих встреч, и Дикшит сообщил, что рум хочет предложить мне работу.
Сразу же была озвучена зарплата – $120,000 в год плюс увесистый бонус по итогам года. Я стану их консультантом. И, да, они хотят, чтобы я продолжал работать в Horseshoe и на WSOP.
Официально я буду писать контент для сайта Пати. У меня была устойчивая репутация плодовитого покерного автора. Похоже, Дикшит оказался поклонником моего творчества и верил, что мой вклад поможет усилить позиции Пати на покерной сцене.
К концу 2003 года моя загруженность работой достигла пика. Раз в две недели я писал колонку для Card Player, работал директором по связям с общественностью Horseshoe, был медиа-директором Мировой серии, консультировал Shulman Media. Теперь мне предлагает работу самый большой и богатый покерный рум в мире.
И я почти согласился, но решил подождать с ответом до конца рождественских и новогодних каникул. Меня немного беспокоил возможный конфликт интересов, а также интересовало, что скажет Семья – Ник и Бекки.
Но 9 января эта проблема снялась сама собой – Binion’s Horseshoe, последний осколок старой империи, когда-то превратившей пыльный Лас-Вегас в сияющий неоном город греха, был закрыт до решения суда.
Оставшись без работы и традиционного занятия, я собирался принять предложение Пати, но по чистой случайности наткнулся на давнего друга, который внезапно и совершенно неожиданно проявил интерес к моей дальнейшей карьере.
Когда я сообщил ему о своём намерении работать на Пати, Рич Корбин попросил подождать с ответом ещё 24 часа. Он буквально умолял.
Корбин был директором по маркетингу в PokerStars.
Исключительно ради нашей дружбы я согласился на отсрочку.
Для безработного, которому предлагают $120,000 в год, это были долгие 24 часа.
Окончание следует