– Привет, расскажи, чем занимаешься сейчас? Все еще живешь в Техасе?
– Живу в Сан-Антонио и провел тут почти всю жизнь.
– Тебе 81, все еще работаешь?
– Хаха, работаю, насколько это возможно для моего возраста. Я уже не такой подвижный, как раньше, именно это я больше всего ненавижу в старости. Обожаю рыбачить и раньше ради этого путешествовал по всему миру, сейчас это практически невозможно. Зато мозг у меня до сих пор в отличной форме.
В данный момент я сосредоточен на работе в компании Phoenix Biotechnology, сооснователем которой являюсь. Головной офис находится в Сан-Антонио. Среди прочего мы исследуем лекарства против COVID-19, и результаты кажутся обнадеживающими.
Нефтяной бизнес, которому я посвятил всю жизнь, тоже не бросил. Но отказался от активной роли, в основном занимаюсь арендой.
– Для тебя бизнес всегда был на первом месте, а покер, скорее – интересным хобби?
– У меня есть забавная история на эту тему. Никто из нас не думал, что Мировая серия станет чем-то настолько массовым. В 1967-м мой друг из Сан-Антонио Том Мур хотел купить небольшое казино и отель Holiday в Рино, хозяин которого погиб в авиакатастрофе.
Я тогда играл самые дорогие игры по всей стране, семьи у меня не было, и на одном месте меня ничего не держало. Том предложил войти к нему в долю и вместе переехать в Рино. Я согласился, но лицензию нам выдали не сразу. Получили ее только в 1969-м, и в тот же год Том провел Конференцию техасских гэмблеров, которая через год стала называться Мировой серией покера. В Рино приехали лучшие игроки, букмекеры и хайроллеры со всей страны, и мы несколько дней играли во всевозможные разновидности кэш-игры.
Затем Том захотел вернуться в Сан-Антонио и решил продать отель. К нему обратился Бенни Биньон, чтобы купить права на наш «турнир». Том позвонил мне, чтобы все обсудить, и мы согласились. Бенни был идеальной кандидатурой, чтобы сделать такое событие популярным. Так в итоге и произошло, только Том отдал ему права бесплатно. Подробности можно найти в архивах библиотеки университета Невады.
– На самой первой Мировой серии ты тоже присутствовал?
– Конечно, и она прошла в таком же формате – мы играли кэш, а лучшего игрока выбрали голосованием. Джек Биньон любит рассказывать, как он пошел опрашивать игроков, но ничего не вышло – все называли себя. Тогда он поменял вопрос – кто второй по силе? Большинство назвали Джонни Мосса, так он и стал первым чемпионом.
На серии присутствовал журналист из Los Angeles Times, забыл его имя. Он вместе с Джимми «The Greek» Снайдером убедил Бенни, что нужно придумать броское название и играть в какую-то одну игру. Тогда о событии заговорят все вокруг. Бенни спросил у самых авторитетных игроков, во что они хотели бы играть. Все выбрали безлимитный холдем.
В 1971-м состоялся первый главный турнир, тогда бай-ин был еще $5,000. Но я его пропустил, потому что играл очень дорогой кэш то ли в Канаде, то ли в Мексике.
Постепенно популярность серии росла, нами заинтересовались на телевидении. Это было задолго до появления встроенных камер и смотреть было не так интересно, но все равно привлекало внушительную аудиторию.
Все были довольны. Но результаты турниров были лишь витриной. Бенни получил множество новых клиентов в свое казино. А профессионалы исполняли роль большой белой акулы, которая поджидает добычу. И получали мы ее в избытке. Самым известным был, наверное, наркобарон Джимми Чагра. Вы даже не представляете, сколько денег он проиграл.
Во время первых серий в Horseshoe даже не было отдельного зала для покера. Чтобы поставить столы, им пришлось раздвигать слоты. Я постоянно играл до 1983 года, потом решил вернуться в Техас и сосредоточиться на нефтяном бизнесе. Приезжал в Вегас уже лишь время от времени.
– Когда ты последний раз участвовал в турнирах Мировой серии?
– Сыграл в 2005-м, когда меня избрали в Зал покерной славы. Хотелось отблагодарить организаторов. А до этого не играл с начала 90-х. Даже в Сан-Антонио не играю, хотя у нас есть по-настоящему дорогой кэш. А это именно то, что меня больше всего привлекает в покере.
Я вообще никогда не любил турниры, и редко их играл. Садился только в главные по личной просьбе Бенни. Исключением стал лишь турнир по 2-7, в котором я занял 3-е место. При этом именно мне принадлежит рекорд по количеству финальных столов в мейнах.
– Семь, верно?
– Да, у меня два вторых, два третьих, два четвертых и седьмое места. В те годы главный турнир проводился в формате «победитель забирает все». Но в реальности это было не так. Обычно заранее голосованием игроков решалось, когда будет дележка – в топ-3 или топ-4. Я всегда голосовал против. Соперники со смехом говорили: «Естественно, у тебя же больше денег, чем у всех нас». Но мне действительно казалось, что для духа игры лучше было определять единственного победителя, как и заявлено.
В 1976-м, когда выиграл Дойл, договорились поделить в топ-4. Решили, что каждый заберет по 75% от своего стека [в те годы каждый турнирный доллар соответствовал реальному], а 25% оставались в розыгрыше. Я был чиплидером, а Дойл, кажется, шел на предпоследнем месте, но налоги ему пришлось заплатить с официальной суммы призовых, хаха.
В середине 70-х в Caesars Palace проводились выставочные матчи между известными теннисистами, такими как Род Лейвер. Они тоже рекламировались, как «победитель забирает все», но там игроки сами отказались от такого формата.
Через год Бенни сказал, что нашими сделками заинтересовались в налоговой, из-за чего у нас могут возникнуть проблемы. С 1978-го организаторы сами поменяли формат и взяли распределение призовых на себя. В тот год впервые было 5 призовых мест, а я проиграл в хедз-апе Бобби Болдуину и получил около $80k.
– Бобби тогда считался игроком нового поколения?
– Да, и играл он очень хорошо. Кажется, он и сейчас время от времени берет карты в руки.
– Расскажи про Зал славы. Для тебя включение туда было значимым?
– Конечно, в первую очередь потому, что меня приняли одновременно с Джеком Биньоном. Организовали церемонию, было много камер, наши фотографии распечатали на огромных постерах.
– Хотел спросить про знаменитый 5-месячный хедз-ап между Джонни Моссом и Ником «The Greek» Дандолосом в 1949-м. Об этом матче много слухов, но нет никаких документальных подтверждений – ни фото, ни газетных вырезок. Некоторые сомневаются, что он был на самом деле. Ты что-то знаешь?
– Джек мне рассказывал, что матч состоялся, я ему верю. И это вполне в духе Мосса, он был готов играть бесконечно, пока не обанкротит соперника.
– Кого из игроков ты выделяешь в ваших дорогих играх начала 70-х?
– Мне в голову сразу приходит Брайан «Sailor» Робертс, про которого редко вспоминают. Он был партнером Дойла в поездках по стране, потом к ним присоединился Амарилло Слим.
Когда Робертса включили в Зал славы, мне доверили произнести речь. Я сказал: «В то время в карточных играх, в частности, в холдеме, люди полагались на свои чувства. А Sailor был увлечен разработкой новых стратегий, с помощью которых можно выиграть деньги без хорошей руки». Думаю, именно он был новатором такого подхода. Я и Дойл тогда были единственными игроками с университетским образованием, и мы сумели усовершенствовать его стратегию. Я изучал статистику и стал одним из первых считать шансы банка. Мы выигрывали раздачи, не собирая комбинации. Можно быть впереди не только за счет карт, но и за счет агрессии. Чтобы выиграть много денег, достаточно было просто чаще других ставить на флопе. Мы разыгрывали не свои руки, а карты соперников.
– Дойл рассказывал много историй, когда его и Робертса пытались ограбить во время игр. Ты с подобным сталкивался?
– Нет, никогда. У меня были хорошие отношения с этими ребятами. Время от времени, когда они все проигрывали, я помогал им деньгами. Поэтому меня не трогали. В покер все-таки играли в основном люди, которые зарабатывали игрой. Какие-то случайные наркоманы с пистолетами редко врывались в покерные комнаты.
– Последний вопрос – что думаешь о современном покере?
– Я и представить не мог, что игра станет настолько популярной. Когда я начинал, игроки в покер считались людьми второго сорта. Почти во всей стране карты были вне закона, и мы не надеялись, что когда-нибудь покер станет легальным. Но даже тогда в покер играли миллионы – в клубах, в барах, где угодно. Игроков особо не трогали, но относились к ним с явным пренебрежением. С тех пор многое изменилось. Думаю, во многом благодаря Бенни Биньону и игрокам из Техаса.
Сейчас покер – возможность для молодых ребят заработать деньги, о которых они даже не мечтали. Правда, мы почти не слышим истории неудач. Очевидно, что гораздо больше людей обанкротились в попытке стать профессионалами, чем добились успеха.
Я рад, что покер превратился в столь развитую индустрию. Забавно, что в те годы мы использовали прессу в своих интересах, а сейчас роли поменялись – уже пресса использует игроков и получает благодаря им неплохую прибыль.