– Привет Джек. Расскажи, ты сам еще играешь в покер?
– Не играл уже лет 25. Сажусь за покерный стол раз в год, в благотворительном турнире, который сам провожу. Причем несколько лет назад я его даже выиграл, а в этом году моя жена заняла второе место. Хотя она даже старшинство комбинаций не до конца освоила. Я и сам далеко не самый сильный турнирный игрок в мире, та победа – единственная в моей жизни.
– Турнир называется Keep Memory Alive. И сегодня мы пригласили тебя, чтобы ты поделился с читателями воспоминаниями. Ваша семья уехала из Техаса в 1947?
– Чуть раньше. После войны в Америке было много нелегальных казино, люди снова смогли спокойно путешествовать, и гэмблинг набирал популярность. Отец открывал казино в Техасе. Гэмблинг был вне закона, но первое время власти закрывали на это глаза. Осенью 1946 года все изменилось, они стали жестко преследовать организаторов и закрывать заведения. Мой отец решил перевезти семью в Вегас. Мне тогда было 10 лет, я переехал чуть позже, уже в 1947-м во время летних каникул.
– Твой отец Бенни Биньон открыл знаменитое казино Horseshoe осенью 1951 года?
– Да, когда мне было всего 14. Казино сразу стало одним из самых популярных. Но в 1953-м отца арестовали и посадили на 5 лет за неуплату налогов. Он продал свою долю в Horseshoe Джо Брауну.
– Собирался потом выкупить ее обратно?
– Да, был такой план, но письменно они это никак не утвердили. Отец не очень хорошо знал Джо, но он был безумно богат, и у него была безупречная репутация. В отношениях с нашей семьей он тоже ни разу не дал усомниться в своей честности. Джо всегда был отличным парнем. Начинал он с гэмблинга, но потом удачно вложился в нефть и сорвал крупный куш. После его смерти одно из месторождений было продано за $47 млн, даже страшно представить, сколько это в современном эквиваленте.
– Бенни удалось вернуть казино?
– Не сразу. Джо Браун серьезно заболел и продал Horseshoe владельцам казино Fremont. У нашей семьи в этот момент оставалось всего 2.5%, постепенно мы увеличили свою долю до 25%. А потом у ребят из Fremont начались проблемы с правительством, и они предложили мне выкупить казино целиком. Лишь в 1964 мы полностью вернули его себе. Я занял должность президента казино в 27 лет (ред. – из-за тюремного срока Бенни навсегда лишился игорной лицензии и не мог занимать официальные посты в своем казино).
– Расскажи про поездку в Рино, с которой началась Мировая серия.
– Один знакомый из Техаса, у которого было казино в Рино, пригласил нашу семью на «Конференцию гэмблеров». Отец предложил нам с братом составить ему компанию, хотя до этого мы никогда не путешествовали вместе. Конференция оказалась обычной игрой в покер, которая шла практически без перерыва. Именно там я познакомился с Дойлом Брансоном. На следующий год мы провели в Horseshoe реновацию, открыли новый большой покер-рум и подумали, что для рекламы было бы неплохо провести что-то яркое. Ребята из Рино сообщили, что свою «конференцию» проводить больше не будут и не возражали, чтобы это сделали мы. С этого все и началось.
– Легендарный матч между Джонни Моссом и Ником «The Greek» тоже проходил в Horseshoe?
– Нет, хотя почему-то многие до сих пор в этом уверены. Этот матч игрался в основном в казино Flamingo. Сейчас их поединок оброс легендами, не всегда правдоподобными, но они действительно играли дорого и долго. В те годы Ник был самым известным гэмблером Америки.
– По слухам, именно их матч вдохновил твоего отца на открытие покер-рума?
– Нет, это было никак не связано. Покер в те годы был не особо популярен, но отец всегда его любил. Покер-рум он хотел открыть еще до проблем с властями и продажи казино, но потом эти планы пришлось отложить.
– С легендарным Титаником Томпсоном ты тоже встречался?
– Он никогда не был сильным игроком, зато был первоклассным шулером. Это он организовал знаменитую игру, во время которой был убит Арнольд Ротштейн.
Еще Титаник категорически запрещал его фотографировать, но для нас сделал исключение. У меня дома до сих пор хранится наша общая фотография, когда я был ребенком.
– На первой Мировой серии играли кэш, а потом игроки голосованием выбрали победителем Джонни Мосса. Но на следующий год он действительно выиграл главный турнир?
– На первой серии отец поручил мне обойти всех игроков и провести опрос, кого они считают сильнейшим. Естественно, все называли себя. Тогда я начал просить назвать двух игроков, и вот тогда победил Джонни. В первый год ни у кого даже мысли не было, что можно определять победителя в турнире. Формат фризаута придумал Амарилло Слим, но играли почти всегда хедз-ап. То есть два игрока заявляли по $10,000 и играли, пока один все не проиграет. Никто даже не думал, что так могут играть и несколько человек. В 1971-м нам удалось собрать шесть человек, которые скинулись по $10,000, победителем стал Джонни Мосс. И именно тогда я придумал название – Мировая серия покера. Был вариант Чемпионат мира по покеру, но мне это показалось слишком претенциозным. В первые годы у серии не было никакого пиара. Игроки избегали лишнего внимания. Первое упоминание о Мировой серии в газетах вообще было случайным – к нам приехали два журналиста из Кливленда и написали статью.
– А чем тебе запомнился Пагги Пирсон?
– Он был очень хорошим игроком и вырос в беднейшей семье. Рассказывал, что у него было 9 братьев и сестер, и в детстве семья едва сводила концы с концами. Однажды они переехали 9 раз за 1.5 года, потому что отец не мог оплачивать аренду жилья. В школе он ел отдельно от остальных, ему было стыдно показывать свою еду. А когда он первый раз увидел нарезанный хлеб, подумал, что это пирог. Никакого образования у него не было, он во всем был самоучкой. Но добился успехов не только в покере.
– Помнишь Хэла Фаулера (ред. – первый любитель, выигравший главный турнир)?
– Так и не успел с ним познакомиться. После той победы он на Мировую серию больше не приезжал.
– Как профессионалы восприняли его победу?
– Спокойно. В хедз-апе он обыграл Бобби Хоффа, которому Дойл дал прозвище «Волшебник». За его умение разбазаривать огромные стеки. Он играл совершенно бесстрашно, иногда это работало, но не в тот раз. Он попробовал задавить Хэла своим напором, а тот ничего не выбрасывал и выиграл турнир.
– Первая ТВ-трансляция покера тоже состоялась в 70-е?
– Да, но этот эксперимент был не самым удачным, так как не было возможности показывать карты игроков. Надо признать, что в то время игроки этого бы и не допустили.
– 80-е многие считают золотой эрой Мировой серии. Поля были небольшие, но выигрывали настоящие легенды – Ангар, Страус, МакЭвой – первый победитель в истории, отобравшийся через сателлит, Джонни Чен и Фил Хельмут.
– Для меня самым выдающимся из этого списка был Страус. Очень умный парень с невероятным чувством юмора. У него была одна проблема, он настолько любил играть, что у него никогда не было денег. Самой большой его проблемой были ставки на спорт. Другие игроки этим пользовались, часто они предлагали ему не самую выгодную линию, а он так хотел побыстрее поставить, что, не особо думая, соглашался.
При этом в мире гэмблинга он был человеком известным и иногда сам принимал ставки, причем довольно крупные. Понятно, что деньги для выплат были у него далеко не всегда. Однажды ему позвонили предупредить, что завтра приедут за выигрышем. Договорились о встрече в лобби отеля. Страус согласился, но подговорил друзей, чтобы перед входом его «арестовали». Прямо перед входом ему перегородили путь, развернули лицом к стенке, затолкали в машину и увезли в неизвестном направлении. Вечером он позвонил клиентам со словами «Не поверите, что со мной произошло». Они сказали, что прекрасно все видели и заедут за деньгами через пару недель.
– Ты веришь, что в 1982-м он действительно потерял ту фишку, с которой раскрутился и выиграл главный турнир?
– Нет, думаю, он прекрасно знал, что она «пропала». Такие хитрости были как раз в его стиле.
– Как на Мировой серии появились сателлиты?
– Их придумал Эрик Дрейк. Конечно, они произвели фурор.
– Джонни Чен выигрывал главный турнир два года подряд. Чем он тебе запомнился?
– Он был невероятным игроком и выиграл огромные деньги в Макао. Мало кто знает, но свою карьеру в Вегасе он начинал поваром в китайском ресторане в казино Fremont.
– С 1979 по 1983 количество участников главного турнира удвоилось. Дело было в сателлитах?
– Наверное, но в те годы количество игроков стабильно росло, пусть и медленно. Все это не идет ни в какое сравнение с бумом нулевых, когда появились встроенные камеры и онлайн-покер. Все знают, что Майк Секстон стоял у истоков Party Poker, но почти никто уже не помнит, что сначала они обратились к Чипу Ризу. Его их предложение не заинтересовало, и он отправил их к Майку (ред. – о своем сотрудничестве с Party и баснословных гонорарах Майк подробно рассказывал в подкасте у Джо Инграма).
– Перейдем к 90-м. В 1992-м году победил Амид Дастмальчи. Много лет назад он пропал, и никто не знает, чем он сейчас занимается. Ты его помнишь?
– Не особо. Кажется, он неплохо играл, но выдающимся игроком никогда не считался.
– В 1994-м чемпионом стал Расс Гамильтон, о котором сейчас стараются не вспоминать.
– Его победу я всегда вспоминаю с улыбкой. Это была 25-я годовщина серии, и мы пообещали, что помимо денежного приза чемпион получит серебро в слитках в объеме равном его собственному весу. Купили 130 кг, а Расс весил 150, но ему было стыдно в этом признаться, поэтому он просто забрал то, что было.
– На победной фотографии 1995 года Дэн Харрингтон обнимает тебя. Вы дружили?
– В те годы поля были не очень большие, и я прекрасно знал всех участников. Вообще тогда в покере было больше товарищества. Думаю, дело в том, что игроки того времени каждый день играли друг с другом, у них было больше общего, почти все прошли похожий путь. После турниров все шли вместе обедать или играть в гольф. Сейчас такое просто невозможно.
– Мы пропустили Фила Хельмута, наверняка про него тебе тоже есть что рассказать?
– Он был первым игроком новой эры – молодой выпускник колледжа, появившийся из ниоткуда. Мне кажется, он был первым, кто по-настоящему понял, насколько важна турнирная стратегия.
– В 1997 году вы провели финальный стол на открытом воздухе.
– Боже, как же жарко там было. Я все проклял. В хедз-апе Стю Ангар обыграл вице-президента Wynn Джона Штремпа. Стьюи был по-настоящему уникальным игроком. Все решения за столом принимал мгновенно, настолько быстро работал его мозг. При этом его лучшей игрой был джин, в котором он был безоговорочно сильнейшим. К огромному сожалению, он не смог совладать со множеством своих слабостей.
– Серия 1997 года стала для тебя последней в роли организатора?
– Да, в 1998 году я продал свою долю в Horseshoe сестре. Мы поссорились, началось долгое судебное разбирательство, и в итоге мы решили разойтись. Я сохранил права на использование бренда Horseshoe за пределами Невады и начал развивать казино в других местах.
– В то время у тебя не было мысли проводить Мировую серию в других местах.
– Нет, очевидно, что нигде, кроме Вегаса, это бы не сработало. Мы проводили свои достаточно успешные серии, но WSOP я сразу решил оставить сестре. Я же не мог предположить, что произойдет с покером в начале нулевых. Она в 2004-м продала права на серию новым владельцам, и должен признать, что работа нынешнего менеджмента WSOP меня полностью устраивает, они отлично справляются.